Константин Романенко - Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР

В этот же день, 7 августа, свой циркуляр всем прокурорам республик, краев, областей, военных округов и железных дорог разослал и А.Я. Вышинский. Обязав их ознакомиться с оперативным приказом Ежова от 30 июля 1937 года номер 00447, Генеральный прокурор СССР предписывал:

«В соответствии с пунктом вторым раздела пятого обязываю прокуроров присутствовать на заседаниях троек, где прокуроров в составе троек нет. Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требуются. Решения троек окончательны, об исключительных обстоятельствах, связанных (с) рассмотрением дел, меня информируйте. Дела о контингентах, указанных в разделе первом, еще судом не рассмотренных, передать в тройки. Лично секретно информируйте… по спецделам также окружных районных прокуроров… О ходе операции сообщайте лично мне шифром каждую пятидневку». [72] РГАНИ. Ф. (Комиссия Шверника). Д. 3. Л. 54.

Напомним, что фактическим инициатором проведения уголовно-кулацкой операции стал первый секретарь Западно-Сибирского края Роберт Эйхе. Поэтому, получив санкции на ее проведение еще 28 июля, в Новосибирске не стали тянуть с ее началом. 8 августа начальник УНКВД края С.Н. Миронов послал сообщение Ежову, Фриновскому, М.Д. Берману и начальнику 8-го отдела НКВД В.Е. Цесарскому.

Он сообщал, что на 5 августа по «1 категории было оперировано 12686, из них кулацкого и контрреволюционного элемента — 9473, уголовников — 3213. Рассмотрено тройкой 1487, из них кулаков и контрреволюционеров — 512, уголовников — 735 и Сиблаге — 240. Расстреляно 1254 и 233 переведены (во) 2 категорию. Поскольку операция была мною проведена (на) основании устных указаний, полученных в Москве до… вашего приказа, прошу: 1) сохранить лимит 1 и 2 категориям (в) пределах, ранее утвержденных; 2) учитывая, что операция рассчитана на 4 месяца, разрешите из числа изъятых перевести 3 тыс. (во) 2 категорию и по рассмотрении их дел, направить всех осужденных для строительства (по) вашему заданию спецлагеря Томск — Асино, так как (в) Сиблаге нет полноценной строительной рабочей силы». [73] Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн, 1. С. 340.

11 августа 1937 года о ходе операции Ежову доложил начальник УНКВД Орджоникидзевского края П.Ф. Буллах. Постановление о разделении Северо-Кавказского края на Азово-Черноморский с центром в г. Ростове-на-Дону и Северо-Кавказский с центром в г. Пятигорске президиум ВЦИК принял еще 10 января 1934 года. Кроме Терского округа, в последний вошли: Новоалександровский и Невинномысский районы — части бывшей Кубанской области, также Карачаевская и Черкесская автономные области. В 1937 году Северо-Кавказский край был переименован в Орджоникидзевский, а центр края перенесен из г. Пятигорска в Ворошиловск (Ставрополь).

В сообщении П. Буллаха указывалось: «В предоперационный период по групповым делам (повстанческие, фашистские, эсеровские, сектантские организации и группировки со связями на правых) по краю был арестован 421 чел. За тот же период было изъято особо враждебных бывших кулаков, уголовников и других контрреволюционных элементов 821. К началу операции по краюбыло арестовано 1242 чел…Кроме того… было учтено для включения в операцию по 1 категории — 2934 чел.

С момента получения приказа № 00447 по 10 августа включительно по краю арестовано 961 чел., что с ранее арестованными 1242 составляет 2203 чел., из них: бывших кулаков — 1811, уголовников –171, других контрреволюционных элементов — 221. За время с 5 по 10 августа, т. е. с момента сформирования тройки, осуждено: по 1 категории 228 чел., из них: бывших кулаков 191 чел., уголовников 8 чел., других контрреволюционных элементов 29 чел.; по 2 категории — 6 чел., из них: бывших кулаков 4 чел., других контрреволюционных элементов 2 чел. К заключению в лагеря осуждено 6 социально опасных членов семей».

Давая оценку реакции населения на проведение чистки, Буллах отмечал: «Операция… проходит в обстановке полного одобрения мероприятий правительства, подъема положительных настроений и активности по выявлению и разоблачению скрывающихся враждебных элементов со стороны основной массы населения края». Он приводил фрагменты высказываний колхозников Петровского района по поводу ареста кулаков: «Эту сволочь нужно до конца выявить, не допускать, чтобы эти гады вредили. У нас нужно всех врагов выкорчевывать». «Пусть они (арестованные кулаки) теперь попробуют мощь диктатуры Советской власти. 15 лет под маркой совактива душили нас, а в результате, кроме вреда, ничего не сделали…».

Однако колхозники не только одобряли антикулацкую чистку; деревня требовала расширения ее масштабов: «Правильно поступает Соввласть, изымая палачей, но мало еще взяли, еще много осталось таких, которые издевались раньше над нами и сейчас вредят…» (Колхозник-казак ст. Красногорской). «В нашем ауле мало взяли еще, есть в колхозах активные повстанцы, которые, благодаря Курджиева и других врагов народа, остались не осуждены…» (Колхозник-карачаевец аула Джегутинского)».

Многие проявляли инициативу по выявлению и разоблачению «скрывающихся контрреволюционных элементов». В станице Голюгаевской Моздокского района уже на следующий день после начала операции шесть колхозников заявили оперативному работнику: «Мы услышали об аресте Сорокина, Шального, Серова и других и решили прийти к вам и дать показания об их враждебных настроениях к Соввласти и их вредительской деятельности». Подобное происходило и в других районах. При подготовке операции в станице Константиновской группа колхозников обратилась к приехавшему начальнику районного отделения НКВД с жалобами «на неполадки и с просьбой помочь оздоровить колхоз и убрать лиц, мешающих в работе». Они назвали 13 человек, а после проведения арестов в оперативную группу пришло еще четверо колхозников, попросивших «арестовать еще одного беглого кулака и дав ценные материалы о его контрреволюционной деятельности в последнее время».

С началом операции в ранее неблагополучных районах «повысилась производительность труда, резко сократились невыходы на работу, прогулы и т. п.». Однако наряду с этим со стороны кулаков разрасталась и антисоветская агитация. Среди распространяемых слухов превалировали разговоры «о близости войны Советского Союза с капиталистическими странами и неизбежности гибели Советской власти»:

«Западноевропейские страны уже начали войну с Советским Союзом. Я со дня на день ожидаю смертной минуты для Соввласти… Соввласть, учитывая свою слабость, проводит групповые аресты, чтобы обеспечить тыл на время войны» (Бывший кулак аула Кызыл-Октябрь Карачаевской АО). «Настал 20-й год, берут всех, больше невиновных… но власть не удержат. Пусть едят — наедятся, скоро будут расплачиваться — война не за горами» (Казак-хорунжий, репатриант из ст. Красногорской)…».