Константин Романенко - Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР

Не будем преувеличивать, утверждая, будто бы наличие у кулаков Сибири тысячи единиц сохраненного оружия могло обеспечить успех кулацкой контрреволюции, но то, что они ждали возможности, чтобы покончить с советской властью, — несомненно. Особенно остро это проявлялось на Северном Кавказе. Сообщая Ежову о ходе операции по состоянию на 15 августа, начальник УНКВД Орджоникидзевского края П.Ф. Буллах указывал: «Для исчерпания лимита в 1 тыс. чел. по 1 категории… осталось пропустить через тройку… 412 чел. Совершенно очевидно, что существующий лимит не обеспечит успешное выполнение задач, поставленных Вашим приказом… нуждается в значительном увеличении».

На Кавказе классовые противоречия были перемешаны с национальными, и разрешить их иначе, чем репрессивными мерами, было невозможно. Так считали и сами колхозники. Один из них в беседе с односельчанами станицы Красногорской говорил: «Надо всемерно помогать и вскрывать всех врагов народа, которые залезли в колхоз, и просить правительство, чтобы их изолировали, а то мы раньше от кулачества страдали и будем страдать, если их еще, гадов, нам оставят». Подобным было мнение и колхозника станицы Черноярской: «Мало забрали из станицы. У нас немало остается еще гадов, которые возвратились из ссылок и посматривают теперь чертом на тех, кто их выселял, готовя нож за спиной». Говоря об аресте бывшего председателя колхоза, карачаевец аула Джегутинского возмущался: «Гогуева забрали, а вся его банда так и осталась. Надо просить… чтобы дали нам, колхозникам, возможность освободиться от всех врагов колхозного строительства».

Начавшаяся чистка усилила слухи о возможности войны. Бывший активный повстанец аула Кумыш тешил односельчан надеждой: «Все равно власти конец, только до осени продержится, а нам, участникам восстания, нужно пока спрятать свою шкуру до осени, тогда будем командирами отрядов». Ему вторил и кулак этого же аула: «Меня Соввласть ссылала, я буду мстить, пока жив, и это наступит скоро… война начинается… Соввласти не будет».

Однако в Москву поступала не только информация о настроениях кулаков, рассчитывающих покончить с советской властью. Приходили и более тревожные вести. 27 августа Сталину и Ежову поступила шифртелеграмма из Красноярска: «25 августа произошел пожар на Канском мелькомбинате, сгорело все оборудование. В зернохранилище комбината хранилось 5 тысяч тонн зерна, 3 тысячи тонн муки. По неточным подсчетам, погибло не менее 30 % зерна, муку отстояли полностью. Личной проверкой и проверкой органами НКВД установлена исключительная засоренность комбината врагами. Предварительное следствие показывает очевидность диверсии. Следствие форсируем. Результаты сообщу дополнительно. СОБОЛЕВ». [76] РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д.57. Л. 57.

На эту информацию Сталин отреагировал предельно резко: «Красноярск. Крайком. Соболеву. Поджог мелькомбината, должно быть, организован врагами. Примите все меры к раскрытию поджигателей. Виновных судить ускоренно. Приговор — расстрел. О расстреле опубликовать в местной печати». Конечно, он понимал, что потери зерна обусловливались не только террористическими акциями и не ограничился карательными мерами. Одновременно руководителям на местах было поручено провести обследование условий хранения зерна. В результате проверки санкций запросил у секретаря ЦК А.А. Андреева и первый секретарь Орджоникидзевского крайкома Сергеев. В сообщении № 1757/ш из Ворошиловска говорилось: «Обследованием предприятий Союзмуки… края установлено вредительство со стороны управляющего трестом Иванова Клавдия:

1) Систематический вывод из строя мельзаводов путем вредительского ремонта, организация аварий и диверсий. 2) Порча и уничтожение доброкачественного зерна, выпуск нестандартной муки, засорение муки битым стеклом, гвоздями, веревками и т. д. 3) Вредительство в области техники безопасности, в результате чего рабочие систематически травмируются, отравляются — за 36–37-е годы умерли 7 рабочих. 4) Вредительство в области кадров, вытеснение коммунистов — молодых специалистов, засорение аппарата антисоветскими чуждыми элементами. Крайком ВКП(б) просит немедленно разрешить вопрос о снятии с работы Иванова и привлечь к уголовной ответственности». [77] РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д.57. Л. 68.

Одним из результатов массовых проверок предприятий Союзмуки стало и то, что ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление «о борьбе с клещом и ликвидации последствий вредительства в деле хранения зерна», разосланное в регионы 31 августа. Однако руководство страны не ограничилось организационными процедурами. 10 сентября Сталин и Молотов направили «всем секретарям обкомов, крайкомов, всем председателям облисполкомов и крайисполкомов, всем председателям совнаркомов, всем наркомвнуделам и УНКВД», телеграмму № 1452/ш «Строго секретно»:

«Из телеграмм с мест выясняется, что вредительство в деле хранения зерна не только не ликвидировано, но все еще процветает. Десятки тысяч тонн зерна лежат под дождем безо всякого укрытия, элементарные условия хранения зерна нарушаются грубейшим образом. ЦК и СНК обязывают вас устроить по области, краю от двух до трех показательных судов над вредителями по хранению зерна, приговорить виновных к расстрелу, расстрелять их и опубликовать об этом в местной печати». [78] Там же. Д. 57. Л. 71.

Но можно ли объяснять применение подобного способа гласности якобы «тоталитарностью строя»? При отсутствии современных средств влияния на общественное сознание, таких, как телевидение, руководители страны не имели возможности собрать в Москве чиновников, чтобы «отчитать» их на глазах миллионов зрителей. Поэтому для пресечения преступлений власть гласно демонстрировала свою волю и неотвратимость наказания другими средствами. Впрочем, в новом веке для демонстрации торжества «демократии» мировая элита использует еще более радикальные методы, вплоть до тотальных бомбежек суверенных государств, и это не вызывает негодования «правозащитников».

Одним из эпизодов уголовно-кулацкой операции стало расследование дела «повстанческой организации» в Свердловской области. 16 августа Ежов переслал Сталину копию телеграммы, поступившей ему от начальника УНКВД по Свердловской области. В ней Дмитриев (Плоткин) сообщал: «По показаниям арестованного бывшего полковника Генштаба Эйтнера, бывшего члена Бюро обкома ВКП(б) Яна, бывшего начальника Камского госпароходства Кандалинцева и допросов арестованных кулаков устанавливается существование Уральского повстанческого штаба — рабочего органа подготовки вооруженного восстания».