Константин Романенко - Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР

Причем за чистку области от врагов бригада новых «начальников» взялась круто, начав ее с самих «чекистов». Поэтому в апреле на областном активе в клубе им. Дзержинского группа сотрудников аппарата Управления НКВД выступила с критикой оперативно-следственных действий Дмитриева и его приближенных. Конфликт завершился тем, что были арестованы сотрудники Весновский, Плахов, Моряков, Казанский. Позднее такая же участь постигла и других работников оперативных подразделений: Курсевича, Абрамова, Лосева, Петухова, Воронова, Челнокова, Самойлова, Буланова, Колесникова, Мужикова, Баранова и проч.». [83] «Завтра». № 18 (545) 27.04.2004.

В заявке на лимит по уголовно-кулацкой операции для Свердловской области Дмитриев запросил санкции на репрессии в 4000 чел. по 1-й категории и 6000 — по 2-й. Однако, не удовлетворившись этим, в разнарядках городским и районным органам НКВД он лично увеличил число лиц, подлежащих арестам в 2–3 раза. Правда, запросив подтверждения Ежова «об увеличении репрессий по 1 — й категории с 4 до 6 тысяч». Вот этот «перебор» в количестве, когда в результате проявленного рвения под каток репрессий попали не только реальные враги, но даже «золотари, бухгалтеры и рабочие паровозного депо», и подвел Дмитриева и его команду.

После январского (1938 года) пленума ЦК, осудившего практику необоснованных репрессий, арестованные «чекисты» из камеры 39 Петухов, Блиновский и Челноков писали в Политбюро ЦК: «В общей сложности из старых кадров по области уцелели единицы. Пересажав старый чекистский костяк, Дмитриев хотел всех огульно опорочить и создать: из одних — членов контрреволюционной организации правых, из других — шпионов». Поэтому в мае Дмитриева-Плоткина сместили с должности, назначив на короткое время начальником ГУШОСДОР НКВД, а в июне арестовали.

В июле взяли его подручных Я.Ш. Дашевского, Н.Я. Боярского и В.Я. Левоцкого, осенью пришел черед Шейнкмана. Позже были арестованы и другие работники из оперативно-следственного аппарата: Гайда, Хальков, Харин, Катков, Шейкман, Мизрах, Сааль и Титов. В 1939 году все они были осуждены к различным срокам наказания, а Дмитриев-Плоткин, Арров, Морозов, Берман, Шмулевич и Шариков приговорены к расстрелу. Дмитриев был расстрелян 7 марта 1939 года, реабилитирован 9 декабря 1994 года.

Рвение в разоблачении врагов проявляли не только в Свердловске. К концу августа поток обращений с просьбами об увеличении лимитов на репрессии стал увеличиваться. 1 сентября в шифрограмме Ежову начальник УНКВД Куйбышевской области И.П. Попашенко доложил об аресте 3746 человек. В этом числе «бывших кулаков — 1440, уголовников — 1619, другого контрреволюционного элемента — 687». Он сообщил, что в области было ликвидировано: «3 контрреволюционных организации, арестовано по ним 62 участника, 209 контрреволюционных и уголовных групп, арестовано по ним 776. Изъято огнестрельного оружия 118 и холодного 73». Он просил «дополнительно дать лимит 1 категории на 800».

О недостаточности утвержденного лимита в 500 человек по 1-й категории сообщал Ежову и начальник УНКВД Кировской области Л.П. Газов: «Следствием (по) делам арестованных 1 категории вскрыты 3 кулацко-повстанческих организации, общей численностью… 160 чел., ликвидировано 27 других формирований (по) колхозам, МТС, совхозам общим числом 200 чел. Из них: выявлено значительное количество ранее неучтенных кулаков, сектантов, церковников, ведущих активную антисоветскую работу (в) колхозах». В связи с тем, что при ликвидации «вскрытых формирований» количество арестованных достигло 879 чел., он ходатайствовал об «увеличении лимита 1 категории до 900 чел.». [84] РГАСПИ. Ф. 17. On. 166. Д. 578. Л. 142.

Столь же успешно операция проходила и в других республиках. 6 сентября начальник УНКВД Казахстана Л.Б. Залин (Левин Зельман Маркович) сообщил Ежову, что «Алма-Атинская тройка на 5 сентября осудила по 1 категории 197 чел. Из них: кулаков –119, уголовников — 37 и контрреволюционного элемента — 41 чел. Из них: участников в ликвидированной казачьей белоповстанческой организации — 35 чел., повстанческой низовки, казахской и дунганской контрреволюционной националистической организации — 35 чел., контрреволюционных фашистских и кулацких группировок — 40 чел. Ссылаясь на то, что «при первоначальном представлении… был учтен лишь контингент кулачества и уголовников, отбывавших уже наказание», и «учитывая пограничность» Алма-Атинской области, Залин просил увеличить количество подлежащих репрессии по 1 категории с 200 до 500 чел.». [85] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 578. Л. 178.

Начало войны Японии против Китая заставило руководство страны осуществить и меры по депортации групп населения. Еще 21 августа ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли совместное постановление № 734 «О корейцах». В нем «в целях пресечения проникновения японского шпионажа» Дальневосточному крайкому, крайисполкому и УНКВД предлагалось выселить все корейское население пограничных районов, переселив его в Южно-Казахстанскую область, в районы Аральского моря и Балхаша и Узбекскую ССР.

Эта операция не являлась карательной. Переселенцам-корейцам разрешалось «брать с собою имущество, хозяйственный инвентарь и живность». При этом администрации края поручалось «возместить переселяемым стоимость оставляемого ими движимого и недвижимого имущества и посевов». Одновременно предписывалось не чинить корейцам препятствий при их желании к выезду за границу, «допуская упрощенный порядок перехода границы». К выселению приступить немедленно и закончить к 1 января 1938 года. [86] АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 139. Л. 1–2. В рамках реализации этого постановления 28-го числа ЦК ВКП(б) утвердило «решения Далькрайкома», предлагавшего: «Выселить из погранполосы 11600 корейских хозяйств, а всего 61000 человек». Вместе с населением переселению на общих основаниях подлежали корейцы — коммунисты и комсомольцы, а также интеллигенция: учителя, агрономы и врачи. К слову сказать, что именно трудолюбивые переселенцы-корейцы научили скотоводов-казахов овощеводству и консервированию, облагородив национальную казахскую кухню.

Выступая 3 июня 2009 года в московском Сретенском монастыре, патриарх Кирилл высказал странную мысль: «Некоторые недоумевают и говорят: ну почему же такой страшной и кровопролитной была последняя война, почему так много народу погибло? У каждого есть право на свое собственное толкование истории, и ученые объясняют ее по-своему. У Церкви есть право духовно прозревать исторические пути народа… Война была наказанием за попрание святынь, за кощунство и издевательство над Церковью… Если бы вместо страшного наказания наступило материальное процветание и победа идеологии, тогда каждый здравомыслящий человек спросил бы: а где суд Божий? Наказание Божие — это не проявление некоего деспотизма и жестокости… это явление Божественной справедливости, без которой не может быть бытия мира».