Сергей Захаревич - Большая кровь

Случай подобного рода был далеко не первым. 17 апреля 1944 года японцы перебрасывали из Северного Китая (через порт Шанхая) две дивизии в западную часть Новой Гвинеи. Однако конвой «Такэ № 1» в составе 9 транспортов и судов охранения под командованием контр-адмирала Кадзиока 25 апреля подвергся последовательным атакам двух американских субмарин. В результате были потеряны 4 транспорта (при этом на «Иошида-мару № 1» погиб сразу целый полк). Японская группировка прибыла наНовую Гвинею крайне ослабленной, ате подразделения, которых удалось спасти с потопленныхтранспортов, были заблокированы подводными лодками на острове Хальмахера и еще долго не могли присоединиться к остальным войскам.

«Наступление советских войск проходило в условиях упорного сопротивления врага» (там же, с. 508).

О том, кто и в каком количестве противостоял советским войскам, красноречиво свидетельствует описание боевой деятельности Джалинского пограничного отряда Л. К. Попова, действовавшего в авангарде советских войск. В первом бою отряд уничтожил 50 японцев (из них 13 офицеров) и 150 взял в плен. Затем были ликвидированы пограничный отряд полиции, 2 районных и 11 малых погранотрядов, 3 погранпоста, 9 отдельных войсковых групп (громкое название, наделе — маленькие группы японских солдат, не более роты каждая) и два парохода. Перед фронтом, наступления советских войск этот погранотряд занял территорию в 427 км (!) по фронту и 80—90 км в глубину, а также 24 населенных пункта, в том числе один город. Отряд Попова стал обладателем богатых трофеев с японских оружейных, вещевых и продовольственных складов, которые (если учесть советский треп о вооруженных до зубов самураях-агрессорах) непонятно зачем располагались у самых пограничных рубежей, без всякого прикрытия, равно как 4 баржи и один пароход, тоже доставшиеся предприимчивому товарищу Попову.

Когда вчитываешься в подробности эпического сражения I -го Дальневосточного фронта с японцами у города и укрепленного района Муданьцзян, понимаешь, что никакого сражения чам не было. Советские войска заняли этот сильно укрепленный район совершенно беспрепятственно, так как в нем не было армейских частей японцев.

Единственной проблемой стали нападения разрозненных групп японских самоубийц, поскольку именно в районе Мудань-цзяна базировались несколько отрядов смертников. Так, в районе станции Мадаоши атака 200 смертников со взрывчаткой, фанатами и минами, подкравшихся в зарослях гаоляна, нанесла урон механизированным колоннам советских войск, двигавшихся по району.

13—14 августа нападения смертников на советские танки продолжились уже в районе города Нингута (тоже район Мудань-цзяна). В самом городе 13 августа 15 человек с подрывными зарядами бросились на бетонные опоры моста, пытаясь повалить капитальное сооружение, но это напоминало попытку пробить каменную стену сырыми яйцами. Регулярные нападения групп фанатиков порядочно задергали 26-й стрелковый корпус 1-й армии, но их сложно назвать сражениями.

Такие же «сражения» происходили, в частности, во время занятия сильно укрепленного, но опять-таки не занятого вражескими частями города Фугдин войсками 2-го Дальневосточного фронта — несколько смертников разместились на 20-метровых вышках с бетонированными колпаками и оттуда поливали пулеметным огнем советские войска. А в районе железнодорожной станции Балтай 40 самоубийц в открытую бросились на танки 61-й танковой дивизии. Чем эта «атака» кончилась, понятно любому.

18 августа (фактически на вторые сутки после капитуляции японских войск) А.М. Василевский (кабинетный «стратег», маршал, имевший за плечами опыт практического командования всего лишь стрелковым полком, да и то — в мирное время, назначенный Сталиным командовать фронтами прямиком из штабного кресла) отдал войскам Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов приказ следующего содержания:

«В связи с тем, что сопротивление японцев сломлено, а тяжелое со-сгояниедорог сил ьно препятствует быстрому продвижению главных сил наших войск при выполнении поставленных задач, необходимо для немедленного захвата городов Чанчунь, Мукден, Гирин и Харбин перейти к действиям специально сформированных, быстро подвижных и оснащенных отрядов (то есть нужда в крупных армейских соединениях уже отпала напрочь. — С.З.). Эти же отряды или подобные им использовать и для решения последующих задач, не боясь резкого отрыва их от своих главных сил» (ЦАМО, ф. 220, on. 29358, д. 2, л. 155—156).

Таким образом, на второй день после фактической сдачи японцев советские войска находились далеко от основных целей похода — Мукдена, Гирина, Харбина и других городов, а единственным реальным противником и препятствием для Красной Армии являлось тяжелое состояние дорог, но не сопротивление противника, которого к 18 августа совершенно не наблюдалось.

А как воевали с японцами в тех немногих случаях, когда до боя все-таки доходило? Да так же, как и с немцами.

«11 августа с утра были обычные занятия, а вечером — тревога. Думали, что учебная. Оказалось — боевая. Собрали свой городок и двинулись к границе (дело было на Сахалине. — С.З.). Шли ночью, без тропинок, шли по пояс в болоте. Злились очень. Это мы уж потом узнали, что наш полк отправили в обход укрепрайона «Харамитори» на горном перевале Харамитогэ. На рассвете мы ударили им в тыл. Японцы контратаковали нас очень сильно. Это была гвардейская часть — 88-я пехотная дивизия. Выучка и подготовка у них была очень хорошая. Три дня мы под дождем вкапывались в землю, но окопы тут же наполнялись водой. А нас в это время утюжили из тяжелых минометов. Многие погибли, я отделался легкой контузией... Но как только развиднелось, нас авиация поддержала. Да еще танковую батарею подбросили. И мы пошли в атаку на ук-репрайон. И через четыре дня его взяли» (там же).

«Через четыре дня» — это 16 августа, через сутки после обращения императора. Проще говоря, японцы сдались сами.

Что же до способности Японии продолжать войну (в том числе экономически) — прочтите дневник выдающегося японского авиаконструктора Дзиро Хорикоши с мая по август 1945 года. Картина такова: коллапс и депрессия. Опустошенная американской авиацией Япония («мустанги» летали над всей страной без всякого сопротивления, поливая из крупнокалиберных пулеметов чуть ли не каждое здание). Запись от 22 мая:

«Правительство прогнило насквозь. Вся нация устала. Япония быстро теряла силу и вряд ли еще сохранила желание продолжать войну» 15 15 Хорикоши Д., Окумия М., Кайдин М. — «Зеро!» Японская авиация во Второй мировой войне. М., 2003, с. 427. .

Генерал армии Махмут Гареев обосновывает желание Японии сопротивляться американцамдо конца (соответственно, выпячивая значимость вступления Красной Армии в войну на Дальнем Востоке) словами военного министра Тодзио Хидеки: