Сергей Захаревич - Большая кровь

Также не соответствуют действительности утверждения о том, что прожектора освещали свою пехоту и немцы расстрел и-вали советских солдат словно на стрельбище. Советские войска достаточно быстро захватили первую линию обороны противника (которую и освещали прожекторы) — оказалось, что на ней было мало немецких частей, основные силы располагались в 12 км позади, в районе Зееловских высот. Удар пришелся по 56-му танковому корпусу генерала Вейдлинга.

Здесь выявился просчет подготовительной работы штаба фронта, да и Генерального штаба тоя(е — немецкая оборона на этом рубеже, располагавшаяся на обратных скатах, вскрыта не была. С исходных позиций советские артиллеристы ее не просматривали, а действенная корректировка отсутствовала. Очередной упрек в адрес авиации — именно воздушная разведка обязана была выявить здесь систему вражеской обороны. Почему не выявили? 12 км от линии фронта — разве это далеко? Авиация должна была подавить опорные пункты противника, пользуясь своим численным превосходством. Отчего не подавила? Три дня пехота «грызла» позиции немцев, пока «летуны» волнами летали над полем боя взад и вперед. Сколько горючего сожгли, сколько боеприпасов истратили впустую...

Осознав проблему, Жуков в первый же день бросил в бой 1-ю и 2-ю танковые армии — раньше намеченного. Был ли он прав? Абсолютно. Перегруппировка частей затянула бы операцию и позволила бы противнику подтянуть резервы. Вданной ситуации лом был нужнее отмычки, поэтому 18 апреля высоты были захвачены.

К 19 апреля оборонительный рубеж немцев был прорван, и директивой Ставки Конев вместо Дрездена нацеливался на Берлин через Цоссен, туда же направлялся и фронт Рокоссовского, но с севера, после форсирования Одера.

Засим вся интрига и умерла. Если бы у немцев имелся в наличии хотя бы десяток танковых дивизий, ранее усланных во все края и веси, то, несомненно, по войскам Жукова у Мюнхеберга и по войскам Конева у Форета и Котбуса в скором времени последовали бы сильные контрудары. Но Вермахт под Берлином мог только принимать удары и не имел сил отвечать на них, ввиду отсутствия подвижных соединений.

20 апреля последовало последнее по счету идиотское распоряжение фюрера: 9-й армии Теодора Буссе и 12-й армии Вальтера Венка идти на выручку берлинскому гарнизону. Аналогичное приказание получила 11 -я танковая армия Штейнера, чьи лучшие части (дивизии «Нордланд» и «Валлония») либо уже давно находились в Берлине, либо прекратили свое существование. Армия Венка с трудом отбивалась от американцев на Эльбе, а Буссе пробивался из окружения севернее Люббена. Посему распоряжение Г итлера в принципе не могло быть исполнено.

К 25 апреля Берлин был полностью окружен, а уличные бои в городе разгорелись еще 21 -го числа. Следует отметить, что словосочетание «взятие Берлина» применительно к исходу операции употребляется некорректно, правильнее говорить о «сдаче города», так как огромный мегаполис, при сильном желании обороняющихся, мог бы сопротивляться еще не одну неделю. Однако желания такого у немцев не было — они уже по горло были сыты войной.

Оборону столицы, помимо мальчишек и стариков из «фоль-ксштурма», осуществляли крайне малочисленные части — две неполные дивизии 47-го армейского корпуса, а единственными другими регулярными воинскими формированиями берлинского гарнизона являлись дивизии СС «Нордланд» и «Шарлемань» (11-я и 33-я танковые дивизии ваффен-СС), а также латышский батальон из 15-й гренадерской дивизии СС и 600 бойцов личного батальона Адольфа Г итлера. Примечательно, что большинство бойцов указанных частей немцами не являлись.

1-му Украинскому фронту, где сперва события развивались благоприятнее, нежели в полосе наступления 1-го Белорусского, в скором времени пришлось отражать последовательные контрудары группы армий «Центр» (врайоне между Баутценом и Герли-цем), затем 12-й армии В. Венка (с 24-го апреля в районе севернее Тройенбритцена), а также прорывных частей окруженных 4-й танковой и 9-й полевой армий (южнее Цоссена). Темпы Конева резко упали, и к тому времени, как его авангардные соединения достигли вражеской столицы, центр города был уже плотным кольцом охвачен частями 3-й армии (генерал-полковника В.И. Кузнецова) и 5-й армии (генерал-полковника Н.Э. Берзарина) ударных, а также 8-й (генерал-полковника В.И. Чуйкова) гвардейской армий 1-го Белорусского фронта. Тем меньше понятно, зачем 3-я танковая армия генерал-полковника П.С. Рыбалко (из состава 1-го Украинского) полезла в Тиргартен (где танкам было не развернуться), понеся напрасные потери и отступив от Шпрее, на противоположном берегу которой и так уже располагались позиции 2-й танковой армии 1-го Белорусского.

Кто конкретно отдал приказ затеять глупейший штурм Рейхстага — до сих пор загадка, но ясно, что приказ исходил откуда-то с самого верха. Это становится понятно, если ознакомиться с боевым распоряжением вверенным войскам № 0025 от 28 апреля 1945 года командующего 79-м стрелковым корпусом 3-й ударной армии генерал-майора С.Н. Переверткина (архив МО РФ, ф. 3-й ударной армии, on. 4306, д. 530, л. 315). Указание о захвате Рейхстага там уже имеется, следовательно, приказ на это генерал-майор получил еще раньше от командующего 3-й армией, а тот не мог действовать на свой страх и риск. Следовательно, он получил указание от Жукова. Но и Жуков, в свою очередь, не могсамолич-но отдать приказ о захвате Рейхстага, поскольку его войскам это здание не мешало и не больно было нужно. Значит, и командующий 1-м Белорусским тоже получил приказ сверху. Откуда? Угадайте с трех раз.

Здание Рейхстага после пожара 27—28 ноября 1933 года не функционировало, и никакие планы «похода на Восток» (как о том долгие годы врала советская пропаганда) там, естественно, никто не вынашивал. Ярлык «гнезда агрессии» — всеголишь миф. Зачем тогда был инициирован его штурм? Бойцам были выданы на руки списки особо важных в административном отношении зданий, среди них фигурировал и Рейхстаг. Так что за его штурмом стоял самый верхний и самый усатый.

Если штурм самого Берлина являлся, по идее кровавого спектакля, финальным аккордом, то внутри этого аккорда подразумевался контрапункт — эффектная кульминационная точка. Таким контрапунктом стал красный стяг, водруженный над главным вражеским «домом». Я не сомневаюсь в том, что Сталина на подобный ход вдохновили кадры кинохроники февраля 1945 года (23-го числа, аккурат в День Красной Армии), облетевшие весь мир, с острова Иводзима, где американская морская пехота водружала знамя на вулкане Сурибати.

Но что выбрать в качестве «главного дома» в Берлине? Ни одно сооружение (ни рейхсканцелярия, ни здание Гестапо, ни Бранденбургские ворота) не соответствовали необходимым критериям монументальности. Ни одно здание... Кроме закрытого с 1933 года Рейхстага.