Сергей Захаревич - Большая кровь

3-я танковая и 9-я полевая армии группы армий «Висла» генерал-полковника Г. Хейнрици, а также 4-я танковая и 17-я полевая армии из группы армий «Центр» генерал-фельдмаршала Ф. Шер-нера (48 пехотных, 9 моторизованных, 6 танковых дивизий и другие части, разбросанные от Балтики до чехословацкой границы, плюс 200 батальонов фольксштурма).

В то же время цифра в 1 миллион человек боеспособного люда на стороне оборонявшихся немцев — вымысел. Большинство немецких частей имело значительный некомплект, а некоторые (например, 11-я танковая армия Феликса Штайнера) уже существовали лишь на бумаге. У меня есть подозрение, что если бы немцев действительно было 1 миллион, они погнали бы Жукова с Коневым обратно в Польшу. Атак группировка немцев вряд ли превышала 400 тысяч человек. 10.400 орудий и минометов, 1500 танков и САУ, 3300 боевых самолетов — эти цифры тоже вызывают сомнение и скорее всего взяты либо от полагавшихся по штату, либо с потолка. Например, на конец войны в 52-й JG вместо штатных 100 самолетов насчитывалось... 9 единиц. Смешно говорить и о каких-то «стратегических резервах в тылу групп армий «Висла» и «Центр». Сами группы армий располагались большей частью в Южной Германии, Чехии и на севере Германии, а стыла, где якобы формировались пресловутые «стратегические дивизии для борьбы с советскими войсками», уже волной накатывали союзные войска, от которых в сторону Берлина из района Магдебурга отступала 12-я полевая армия Вальтера Венка.

Немцы создали оборонительные рубежи по берегам рек Одер и Нейсе (три полосы глубиной 20—40 км) и в самом Берлине — 3 оборонительных кольца вокруг города и 9 секторов обороны — восемь по периметру и один (включавший в себя основные государственные и административные учреждения) — в центре. Все толково, только вот для функционирования этой оборонительной «геометрии» немцам катастрофически не хватало боеспособных войск. Предыдущими распоряжениями фюрера войска были разбросаны куда попало, да так, что группа «Центр» вместо центрального направления оказалась в Чехии, а сам Берлин — на стыке групп «Центр» и «Висла».

Советские войска в составе трех фронтов (1-го и 2-го Белорусских, а также 1-го Украинского) маршалов Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского и И.С. Конева имели 20 общевойсковых армий (в том числе 1-ю и 2-ю армии Войска Польского), 4 танковые и 4 воздушные армии, 10 отдельных танковых и механизированных корпусов, 4 кавалерийских корпуса. Всего 2,5 миллиона человек, около 42 тысяч орудий и минометов, 6250танков и САУ, 7500 боевых самолетов.

В принципе последующую бойню на центральном направлении спровоцировал сам Сталин. По логике, следовало наносить главные удары флангами (1-й Украинский и 2-й Белорусский фронты), в обход Берлина, оставив 1-й Белорусский на месте. Но

2-й Белорусский фронт Рокоссовского на несколько дней задержался уДанцига и Гдыни, а «усатый» не собирался ждать, пока тот завершит захват Померании. Он сильно опасался не успеть занять Берлин до подхода союзников, а тут еще получил, как указывал Жуков, письмо от одного из «иностранных доброжелателей», свидетельствующее о том, что немцы вели закулисные переговоры с союзниками и предлагали им сепаратный мир.

Посему было решено начинать без Рокоссовского, и главный удар наносить в центре силами 1 -го Белорусского фронта, так что и прорывать оборону противника в центре, и охватывать город с севера предстояло Жукову, а 1-й Украинский по первоначальному замыслу наступал своей главной группировкой на Дрезден, и только его правофланговым соединениям предстояло замкнуть кольцо вокруг Берлина с юга.

1 апреля Сталин не согласился с разграничительной линией между Белорусским и Украинским фронтами и отвел ее на 60 км ниже — в район Люббена. Таким образом, вместо удара по Берлину смежными флангами двух фронтов, грызть оборону на подступах к столице рейха предстояло только 1-му Белорусскому.

Тем не менее имелась договоренность между Сталиным, Жуковым и Коневым о том, что в случае упорного сопротивления противника на восточных подступах к Берлину (в полосе 1-го Белорусского) и возможной задержки в наступлении, 1 -му Украинскому следует быть готовым нанести удар своими танковыми армиями с юга на Берлин. Отсюда родилась известная байка о своеобразном «соцсоревновании» между Жуковым и Коневым — кто первым возьмет Берлин. Будто бы Конев самолично намеревался ворваться в Берлин, а Сталин ему запретил, заявив (23 апреля), что Берлин будет брать Жуков. Подобные утверждения мне доводилось встречать даже в серьезных зарубежных трудах, однако они реальности не соответствуют. Просто 16 апреля, в первый день наступления, Сталин, узнав, что удар в полосе 1-го Украинского протекает успешно, отдал Коневу приказ: «У Жукова идет туго, поверните Рыбалко и Лелюшенко (3-ю и 4-ю танковые армии. — С.З.) на Целендорф, помните, какдоговаривались в Ставке» (Архив МО РФ, ф. ЦГВ, on. 70500, д. 2, л. 145-149).

Проблемы по ходу операции у советских войск возникли лишь в самом начале.

Жуков, прекрасно отдавая себе отчет в том, что ожидает его войска при прорыве вражеской обороны на кратчайшем от столицы расстоянии, особенно в полосе наступления 8-й гвардейской армии В.И. Чуйкова (опасение за это направление возникло еще в ходе командной игры на картах 5—7 апреля), принял решение начать атаку в темное время суток, за два часа до рассвета — для того чтобы свести к минимуму эффективность системы огня противника. И вовсе не для того, чтобы ошеломить врага, решили применить 140 зенитных прожекторов: ведь своей пехоте ночью тоже не видать ни зги, а посему использовали столь своеобразное освещение — чтобы были видны позиции противника и стрелкам, и артиллерийским корректировщикам.

По плану, пехота должна была захватить две оборонительные линии из трех, после чего в прорыв вводились 1 -я и 2-я танковые армии М.Е. Катукова и С.И. Богданова. Однако, предполагая сложности в полосе Чуйкова, командующий 1-м Белорусским фронтом, чтобы гарантировать себя от неприятных сюрпризов, расположил 1 -ю танковую армию в исходном положении сразу за

8-й гвардейской армией.

14—15 апреля 32 разведотряда (некоторые — численностью до усиленного батальона) провели разведку боем, уточняя огневую систему обороны противника и его группировку. А вот это была ошибка — немцы всполошились и, предчувствуя штурм, отвели основную массу войск на вторую линию обороны.

Жукова часто упрекают за то, что, в отличие от Конева (чья артподготовка длилась 145 минут), он изначально наметил для 8000 «стволов» прорывной группы только 30-минутную артподготовку, мол, надо было больше обрабатывать передний край. Эти упреки не по делу. Во-первых, усиленно обрабатывать передний край, на котором и так присутствовал минимум вражеских сил, было глупо. А во-вторых, артподготовка 1-м Белорусским планировалась обычная, но за ее первые 20 минут со стороны противника последовали всего несколько выстрелов из пулемета и ...ни одного снаряда. В результате командование фронта и его штаб пришли к выводу о «полной подавленности и расстройстве вражеской системы обороны», ввиду чего продолжать артподготовку было признано нецелесообразным. Она была прервана через полчаса после начала, затем последовала немедленная общая атака. А ют зачем в темноте, одновременно с артиллерийским наступлением, наносился еще и авиаудар, мне непонятно — что могли видеть на земле пилоты в кромешной тьме?