Сергей Захаревич - Большая кровь

В послевоенных замечаниях к плану «Марс» генерала А.И. Рад-зиевского нет никакой конкретики, налицо ярко выраженное стремление пришить «Марсу» ярлык вспомогательной операции. Одна фраза: «Решение на операцию было отмечено пассивностью и отсутствием целеустремленности» (Радзиевский А.И. Развитие теории и практики прорыва. Часть 1. М., 1977, с. 222) чего стоит. Если бы еще бравый Алексей Иванович пояснил, в чем именно все вышесказанное проявлялось.

У него есть только один конкретный упрек разработчикам плана, за который ухватились исследователи новейшего времени, мол: «Вот она — глупость Жукова» (хотя Жуков, может статься, к разработке «Марса» вообще не был причастен). Это распыление наличных сил и множественность ударов, создание сразу 13 ударных группировок. «Вот если бы группировок было меньше!..»

Но господа российские историки постоянно забывают, что несколькими месяцами ранее, во время первой Ржевско-Сы-чевской операции, их уже было меньше. А кроме того, тот же Конев был как минимум не глупее их, следовательно, это «распыление сил» могло преследовать какую-то цель. Оно ее и преследовало.

Конев знал, что противостоит его фронту хотя и жутко упорная, но всего одна (9-я полевая Вальтера Моделя) армия немцев,

о которую уже ломали зубы зимой, весной и летом 1942-го. А поскольку немцы, традиционно превосходя РККА качественно, значительно уступали последней количественно, ключ к успеху на западном направлении лежал в растягивании этих самых ограниченных немецких сил. Тут все просто до примитива: пять человек могут эффективно противостоять десяти, но если Их растащить по одному и каждому противопоставить двух противников — «труба дело». Отсюда и большое число наступавших на широком фронте групп по сходящимся в район истоков Лучесы и Обши направлениям: Конев пытался растащить фронт немцев, учитывая неудачу Калининского и Западного фронтов на Ржевско-Сычев-ском направлении несколькими месяцами ранее.

Если бы командующий Западным фронтом уменьшил число группировок и направлений и уплотнил за счет этого главные прорывные группы, Модель, в свою очередь, уменьшил бы число прикрываемых направлений и за счет этого уплотнил бы группировки защищающиеся. Словом, исход операции «Марс» был бы одинаков при любой плотности советских наступающих групп. Неудача наступления Западного фронта крылась вовсе не в изъянах планирования. План «Марс» был ничуть не хуже плана «Уран» (последний был вообще примитивным с точки зрения военного искусства).

«Шалишь, брат, — скажут мне. — Сам факт успеха «Урана» и неудачи «Марса» тебя опровергают!». Ничуть. Если бы план «Марс» со всей его группировкой и командующим «перетащить» под Сталинград, а план «Уран» со всеми «сопутствующими факторами» — под Ржев, исход-от этого не изменился бы: Конев и Жуков одержали бы победу, а Ватутин, Рокоссовский, Еременко и другие потерпели бы поражение.

Причина неудачи Западного фронта всего лишь втом, что ему противостояла пусть и одна, но немецкая армия, а причина успеха «донцов» и «сталинградцев» в том, что с немцами они и не столкнулись.

Немецкие части (6-я полевая и 4-я танковая армии) располагались в Сталинграде, а севернее и южнее — ни одной крупной немецкой части не было: 3-я и 4-я румынские, 8-я итальянская и 2-я венгерская, причем удары советских фронтов пришлись именно против румын (а не против венгров или хотя бы итальянцев). Если бы группам прорыва Донского и Сталинградского фронтов противостояли пусть малочисленные (хотя бы и авиапо-левые дивизии), но немецкие части, никакого окружения Паулю-са не произошло бы. Линия фронта в этом случае напоминала бы ржевско-сычевский участок — отдельные вклинения на отдельных участках.

«Наступление войск Юго-Западного и правого крыла Донского фронтов началось утром 19 ноября после мощной артподготовки. Войска 5-й танковой и 21-й армий прорвали оборону 3-й румынской армии» (БСЭ, Том 24-1,1976, с. 403).

Очевидцем этого стал Ханс-Ульрих Рудель:

«На следующее утро (19 ноября. — С.З.) после получения срочного сообщения наша авиаэскадра вылетела в направлении плацдарма в районе Клетская. Погода была плохая — низкая облачность, небольшой снег, температура примерно около 20 градусов ниже нуля. Мы летим на небольшой высоте. Но что за войска движутся нам навстречу? Ведь до цели еще полпути! Это толпа солдат в коричневой форме. Русские? Нет, румыны. Некоторые из них даже бросают свои винтовки, чтобы легче было бежать. Удручающее зрелище, но мы готовимся к худшему. Мы летим вдоль двигающейся на север колонны и выходим в район артиллерийских позиций наших союзников. Орудия брошены в полной исправности, около них лежат боеприпасы. Мы пролетели еще некоторое расстояние, пока увидели передовые части русских» (Мементин Ф. Бронированный кулак вермахта, с. 247).

Так что главной проблемой Конева и Жукова под Ржевом и Сычевкой явилось то, что противостояли им немцы, а не румыны.

Коль уж речь зашла о румынах, требуется попутно развеять еще один миф — об еще одной гениально спланированной (и оттого оглушительно победной) Яссо-Кишиневской наступательной операции, в результате которой Красная Армия вывела из войны Румынию за короткий срок. Мол, вся заслуга в этом успехе, лишившем Германию румынской нефти, есть исключительно заслуга советских войск. Это также брехня. В действительности та операция, при всем превосходстве южных советских фронтов перед противником, завершилась бы где-нибудь в районе Серет — Дунай и не далее. Если бы не...

Еще давно, разглядывая карту этой операции, я никак не мог взять в толк, каким образом 16 немецких дивизий оказались в окружении на берегах Прута и Серета, если клинья советских уда-рову них за спиной не смыкались? Не смыкались и все тут, тем не менее немцы каким-то неведомым образом оказались в окружении.

Разгадка оказалась проста, но история эта в советской историографии не афишируется должным образом (там лишь упоминается о произошедшем 23 августа антифашистском восстании, «свергшем режим Антонеску», в результате которого Румыния объявила о выходе из гитлеровского блока, а 24 августа 1944 года — войну Германии).

На Западе же эта история широко известна (Ф. Меллентин сравнил поведение румын по отношению к союзнику с поведением Саксонского корпуса, переметнувшегося в решающий момент «битвы народов» под Лейпцигом 1813 года из рядов наполеоновской армии в стан противника). 24—25 августа румынские дивизии совершенно неожиданно для немцев перешли на сторону русских, открыли фронт и развернули орудия против германских войск. Но что хуже всего, в тылу они заняли все переправы через Прут и Дунай, в результате чего немецкие дивизии не смогли отступить и были полностью уничтожены. Так что и этим своим успехом советское командование целиком и полностью обязано «румынскому фактору».