Иосиф Гофман - Нюренберг предостерегает

На вопрос относительно своей антиеврейской политики Геринг заявил: «Я никогда не соглашался с формами и масштабом проводимого в Германии антисемитизма. Я никогда не имел в виду совершенно лишать евреев собственности. Я, по возможности, пытался препятствовать грубой несправедливости. В качестве примера я хотел бы привести случай с Лео Блехом» (дирижер оркестра государственной оперы. — Прим. авт.).

Опубликование так называемого интервью с подсудимым при посредничестве адвоката вызвало протест комитета обвинителей и явилось предметом специального обсуждения трибунала, который принял по этому поводу следующее решение (из стенограммы заседания Международного военного трибунала от 17 декабря 1945 г.):

Председатель: Я должен сделать объявление.

Внимание трибунала привлечено опубликованием прессой так называемых интервью с некоторыми из подсудимых по настоящему делу, переданных в прессу через посредство их защитников.

Трибунал считает необходимым с максимальной ясностью заявить, что подобные действия не могут быть и не будут допущены.

Поэтому защитники предупреждаются, что они должны в максимальной мере соблюдать свой профессиональный долг в подобных случаях и не использовать предоставляющихся им возможностей непосредственного общения со своими подзащитными для посредничества между подсудимыми и прессой, и что они также должны соблюдать величайшую профессиональную осторожность в том, чтобы делать какие-либо заявления от собственного имени.

Трибунал признает, что в процессе, подобном настоящему, в котором заинтересовано общественное мнение всего мира, чрезвычайно важным является то, чтобы все участники процесса, независимо от того, в качестве кого они в нем принимают участие, знали о своей ответственности за то, чтобы не делать ничего, способного нанести ущерб должному ведению судебного разбирательства.

Пресса всего мира оказывает большую услугу, предав гласности работу трибунала. Трибунал считает, что он может обратиться с просьбой о сотрудничестве ко всем, имеющим отношение к процессу, во избежание всего, способного помешать беспристрастному осуществлению правосудия».

4 июля 1946 г. начались защитительные речи адвокатов. Первым выступил адвокат Герман Яройсс (профессор международного права). Его речь «Нарушение мира между государствами и его наказуемость» преследовала цель подвести «теоретическую» правовую базу под попытки адвоката Штамера и других защитников оспорить юрисдикцию Международного военного трибунала и доказать неправомочность трибунала судить главных немецких военных преступников.

Чувствуя полную несостоятельность своей аргументации, Яройсс пытался запугать судей. Он заявил:

«Осуждение отдельных лиц за нарушение мира между государствами является с правовой точки зрения чем-то совершенно новым, тем самым, что вызовет целый переворот».

По существу, все рассуждения Яройсса сводились к следующему: физических лиц судить нельзя, а можно судить только государство. Но так как государство посадить на скамью подсудимых невозможно, то вообще судить некого.

В таком же духе выступали и другие защитники. Так, защитник подсудимого Риббентропа адвокат Хорн пустил в ход избитую версию о том, что Риббентроп являлся механическим исполнителем чужой воли. Защитник подсудимого Кальтенбруннера адвокат Кауфман утверждал, что Кальтенбруннер якобы формально был заместителем Гиммлера, а фактически ведал лишь службой информации. Фашистский палач Кальтенбруннер, которого не без основания называли «маленьким Гиммлером» и «вторым Гейдрихом», характеризовался адвокатом чуть ли не противником гитлеровского режима.

Защитник Розенберга адвокат Тома, жонглируя пространными цитатами из различных справочников и ссылками на международное право, старался оправдать установление рабского труда в оккупированных немцами странах, угон жителей этих стран, в частности советских граждан, в Германию, разграбление гитлеровцами предметов искусства и т. д.

В своем выступлении адвокат Тома пропагандировал расизм, что вызвало протест главного обвинителя от СССР Р. Руденко.

«Господин председатель, — заявил Р. А. Руденко, — я бы не хотел прерывать защитника и отнимать время у трибунала. Но то, что я услышал сейчас, переходит все границы допустимого. Когда гитлеровские заговорщики, сидящие на скамье подсудимых, пытались здесь, на суде, высказать свои фашистские суждения, эти попытки признавались неумышленными и пресекались трибуналом. Тем более нетерпимо, когда защитник использует трибуну суда для человеконенавистнической пропаганды.

Я считаю своей обязанностью заявить решительный протест против использования защитником трибуны Международного военного трибунала для фашистской пропаганды. Я прошу суд обсудить это заявление и принять соответствующее решение».

Председатель трибунала прервал попытку Тома возразить на этот протест, указав, что защитник не должен делать возражений по этому поводу.

Защитник подсудимого Фрика адвокат Панненбекер заявлял, будто деятельность его подзащитного носила внутригерманский характер и не касалась внешнеполитических дел. На этом «основании» защитник утверждал, что Фрик не подлежит суду Международного военного трибунала. Панненбекер пытался доказать, что Фрик не виновен в преступлениях, связанных с концентрационными лагерями, уничтожением евреев, оккупацией территорий других стран. Как и другие защитники, Панненбекер сваливал всю вину на Гитлера и Гиммлера, с тем, чтобы выгородить своего подзащитного.

Защитник подсудимого Штрейхера адвокат Маркс не скрывал, что Штрейхер был издавна убежденным антисемитом и вел антисемитскую пропаганду, но адвокат вместе с тем всячески старался умалить вину подсудимого.

Защитник подсудимого Функа адвокат Заутер всячески пытался приуменьшить роль, которую играл его подзащитный в подготовке агрессивных войн и в вооружении гитлеровской Германии.

Рассматривая вопрос о преступной деятельности Йодля против партизан, защитник Экснер назвал последних «партизанскими бандами». Это выражение Экснера, почерпнутое из арсенала гитлеровской пропаганды, вызвало протест главного обвинителя от СССР Р. А. Руденко.

«Господин председатель, — обратился советский обвинитель к председателю трибунала, — защитник называет бандами партизанское движение, охватившее, как известно, миллионы патриотов, поднявшихся на борьбу с поработителями — немецко-фашистскими захватчиками. Я считаю, что такое выражение защитника следует расценивать как оскорбительный выпад против партизан, внесших огромный вклад в дело разгрома гитлеровских захватчиков, и я заявляю протест в связи с этим».