Петр Мультатули - Господь да благословит решение мое ( Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов)

Как мы видим, за исключением всегда революционизированного Балтийского флота, основная масса армии была далека от "восторга" по поводу отречения Царя. Более того, во всех донесениях чувствуется горечь и тревога за судьбы Родины. "Кругом, в нашем полку, и особенно среди офицеров, чувствовалось тяжелое настроение и волнение за судьбу России, Государя Императора и всей Его Семьи", - писал командир Преображенского полка полковник А.П. Кутепов{548}. Но лишь в редких случаях эта горечь и тревога приняли активный характер. Храбрый генерал граф Ф.А. Келлер, собрав от каждой сотни и эскадрона представителей, заявил им: "Я получил депешу об отречении Государя и о каком-то временном правительстве. Я ваш старый командир, деливший с вами и лишения, и горести и радости, не верю, чтобы Государь Император в такой момент мог добровольно бросить на гибель армию и Россию. Вот телеграмма, которую я послал Царю: "3-й конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя""{549}. Дружное "ура!" было ему ответом драгун, казаков, гусар. "Подъем был колоссальный, - вспоминал генерал А.Г. Шкуро. - Все хотели идти спасать плененного, как нам казалось, Государя". Келлер был отстранен Временным правительством от командования. Прощаясь со своим командиром, войска прошли перед ним в последнем параде под звуки "Боже, Царя храни!"

Почти сразу после отречения Царя в армии начался развал. Смертельный удар ей был нанесен "Приказом № 1", изданным новым военным министром Гучковым. Но главной причиной этого развала стало устранение Царя. "С падением Царя, - писал генерал П.Н. Врангель, - пала сама идея власти, в понятии русского народа исчезли все связывающее его обязательства. При этом власть и эти обязательства не могли быть ничем заменены"{550}. "Солдат решил, что раз Царя не стало, то не стало и Царской службы и Царскому делу войне - наступил конец. Он с готовностью умирал за Царя, но не желал умирать за "господ". Офицер, призывавший солдата защищать Родину, становился ему подозрителен. Раз была объявлена "свобода", то кто имел право заставлять его, солдата, проливать кровь на фронте, когда в тылу рабочие провозгласили восьмичасовой трудовой день, а односельчане готовились поделить землю помещика?" - пишет Керсновский.

Солдаты начали митинговать, выходить из окопов, брататься с немцами. Для германского командования свержение Царя стало неожиданным и очень важным подарком судьбы, преподнесенным, хотя и без умысла, немцам русскими заговорщиками и их западными покровителями. Немецкий генерал Людендорф писал: "На востоке наступила огромная перемена. В марте споспешествуемая Антантой революция свергла Царя. Власть захватило правительство с сильной революционной окраской. [...] Наше общее положение значительно улучшилось. Предстоящие на западе бои меня не страшили"{551}.

К июлю 1916 года, изувеченная "приказами" и "декларациями" "временных" реформаторов, армия была на краю гибели. Русский профессор Ю.В. Готье записал в свой дневник: "8-16 июля. Конец России. Войска перестали быть войсками. Россия потеряла возможность защищать самое себя"{552}.

Февральский переворот привел к падению объемов военного производства. Если в 1916 году заводы России произвели 1 301 433 винтовок, то в 1917 году - 1 022 423, патронов в 1916 - 1 486 087 920, в 1917 - 1 244 977 305, артиллерийских полевых орудий в 1916 - 4 209, в 1917 - 3 599, тяжелых орудий в 1916 - 1 001, в 1917 - 402{553}.

Резкое падение наблюдалось в показателях тяжелой промышленности. В 1916 году Россия произвела (в млн. пудов): выплавку чугуна 232,0; выплавку железа и стали - 205,9; добычу каменного угля - 1954,7; добычу нефти - 492,1; добычу меди - 1,269. В 1917 году эти цифры составили соответственно: чугуна - 190,5; железа и стали - 155,6; каменного угля - 1746,9; нефти 422,6{554}.

В условиях колоссального перенапряжения сил, тяжкой усталости от войны, ее непопулярности в народе, переворот 1917 года и его последствия оказались смертельными для Российской Императорской армии, которая, лишившись Царя-Главнокомандующего, оказалась обезглавленной. Ярким примером этому может служить летнее наступление русских войск, в котором отобразились, с одной стороны, их возможности, созданные в годы командования Императора Николая II, и с другой, полная неспособность оппозиции, захватившей власть, их реализовать. Наступление началось 18 июня, на три дня позже намеченного срока, из-за постоянных митингов солдат, которых приходилось уговаривать идти в бой. Оно началось мощнейшим артиллерийским огнем, который смел вражеские позиции. Ударные части генерала Корнилова прорвали оборону противника и устремились вперед. В плен было захвачено 7 000 пленных и 48 орудий. Но корниловцы не получили никакой помощи от других войск, которые все время митинговали.

Наступление остановилось. Опомнившийся противник 6 июля нанес ответный удар. Командовавший немцами генерал Винклер сам не ожидал того успеха, которого он достиг: русские бежали целыми толпами, оставив в руках неприятеля 85 офицеров, 2 900 нижних чинов, 10 орудий. 9 июля три немецкие роты обратили в бегство две русские дивизии. "Это были уже не те русские войска", - злорадно отметил Людендорф. 12 июля Винклер занял Тарнополь, и вся Буковина с Червонной Русью оказались в руках противника. Вильгельм II прибыл лично в Тарнополь посмотреть на разгром русских. 21 августа немцы вступили в Ригу, 200 лет не видевшей врага в своих стенах. Русские беспорядочно бежали за Двину. "Армия обезумевших темных людей, не ограждаемых властью от систематического разложения и развращения, потерявших чувство человеческого достоинства, бежит. На полях, которые нельзя даже назвать полями сражения, царит сплошной ужас, позор и срам, которых русская армия не знала с самого начала своего существования", - так писал генерал Корнилов об армии, которая еще год назад под руководством Императора Николая II совершила одно из самых могучих и победоносных наступлений Первой мировой войны.

И тем не менее, в этом развале и позоре заключалось спасение чести и будущего Русского Оружия. Как справедливо писал современник: "Великая русская армия, рожденная Петром, армия Екатерины, Суворова, Кутузова, Багратиона, Ермолова, Александра-Освободителя и Алекесандра-Миротворца, Скобелева, Радецкого и Гурко, армия великой войны с немцами, положившая основу успехам наших союзников, все-таки, no-существу, не омрачила доблестной своей истории. Она, в своем огромной массе, не изменила присяге, а когда Государь отрекся от престола, не стала служить никому после ухода Царя и Императора, олицетворяя в Нем понятие о родине, чести и свободе России, и наш солдат уже не стал биться "до победного конца", ни при ком, начиная с генерала Алексеева и до прапорщика Крыленко включительно. В этом величайшая заслуга русской армии - лица русского народа и родной земли"{555}.