Гектор Байуотер - Странная разведка: Воспоминания о Секретной службе британского Адмиралтейства

И эта политика не менялась, когда мы увеличили калибры с 305 до 340, а затем даже до 381 мм. Справедливо, что определенное увеличение калибра полезно для повышения эффективности бронебойного снаряда, но у нас расчет по-прежнему делался на снаряды с большим количеством взрывчатого вещества, использованные японцами в Цусимском сражении для нанесения основного ущерба противнику.

Наша политика могла бы быть вполне разумной, если бы немецкие броненосцы 1914 года соответствовали по своей конструкции и бронированию русским кораблям 1905 года, родившимся под несчастливой звездой, но на самом деле немцы создавали свои корабли по совсем другой концепции.

Без всякого сходства с русскими додредноутами, обладавшими достаточно толстым бронированным поясом, но с бортами большей частью плохо или вообще не защищенными, немецкими дредноуты были сделаны «одним куском» с мощной броней над и сильной защитой под ватерлинией, протянувшейся от носа до кормы, с толстыми стальными палубами и бронированными переборками. Каждое орудие, каждый пост управления огнем, каждое место на борту, куда попадание вражеского снаряда могло бы привести к серьезной аварии, были защищены так, что взрывы этих снарядов не причиняли бы большого вреда и достаточно долго не могли бы эту защиту пробить.

Вследствие этого понятно, что тот тип снарядов, который склонил в пользу японцев чашу весов во время боя в Цусимском проливе, не мог быть полезен в использовании против таких кораблей. И зная, что мы обладали, как уже упоминалось, подробными сведениями о характере защиты каждого немецкого дредноута, трудно понять, почему же мы не смогли создать бронебойный снаряд, достаточно эффективный, который мог бы пробивать толстую броню и взрываться внутри с разрушительными последствиями большого масштаба.

Необходимость снаряда с такими свойствами ясно будет показана в следующих абзацах, описывающих боеприпасы, использованные немцами в Ютландской битве.

Больше того, можно утверждать со ссылкой на самые высокие авторитеты, что наши основные фирмы, выпускающие вооружение, были задолго до войны готовы к выпуску снарядов с мощной бронебойной способностью, ничуть не уступавших немецким боеприпасам. Однако они не получили заказ на выпуск таких снарядов, следствием чего было то, что большая часть труда наших артиллеристов в Ютландской битве оказалась напрасной из-за посредственных бронепробивающих свойств используемых ими снарядов. В особенности 381-мм снаряды, которыми стреляли по немецким кораблям, были наполнены обычным черным порохом со сравнительно слабыми детонирующими свойствами. Если бы эти боеприпасы были снаряжены лиддитом или еще лучше тринитротолуолом, каждое их попадание наносило бы в два раза большие разрушения. Если же учесть общее количество попаданий из наших больших пушек во время битвы, то можно с полной уверенностью заявить, что только неудовлетворительное качество наших боеприпасов спасло немецкий флот от разгрома, пусть даже частичного.

Определить, кто именно несет ответственность за этот серьезный недостаток в вооружении нашего флота, было бы пустым делом. А как легко можно было бы его устранить, рассказал лорд Джеллико в своей книге о «Гранд-флите», выпущенной спустя немного времени после Ютландского сражения. Там сказано, что незадолго до битвы была образована комиссия по расследованию проблемы снарядов. В соответствии с указаниями этой комиссии был создан новый тип бронебойных снарядов, очень эффективный, способный пробивать толстую броню, даже при попадании под небольшим углом, и оснащенный взрывателем замедленного действия, который приводил бы к взрыву внутри корпуса корабля с последующими очень серьезными разрушениями.

Причина, почему такие боеприпасы не были созданы до войны, возможно, объясняется отсутствием практического опыта ведения огня из орудий большого калибра по боевым кораблям с сильным бронированием. Этот опыт не мог быть получен иначе, как при проведении исследований и испытаний, сходных с теми, которые проводили немцы. Они выделяли большие суммы на строительство кораблей-мишеней, воспроизводивших корпуса броненосцев с самой современной броней и потом обстреливали их, на море, из разных пушек и разными типами снарядов, в условиях, максимально приближенных к реальным. Благодаря таким испытаниям немцы получили данные, позволившие им создать максимально эффективный снаряд. Не было причин, по которым мы не смогли бы провести такие же испытания. То, что мы этого не сделали — очень серьезный упрек в адрес предвоенного руководства нашего Адмиралтейства. Этот недосмотр, вероятно, отнял у нас решительную победу в проливе Скагеррак, и, скорее всего, в других случаях тоже в значительной степени нейтрализовал наше преимущество в крупнокалиберной артиллерии.

Бой 17 ноября 1917 года в Северном море может послужить тому ярким примером. Когда легкие крейсера немцев начали отходить, корабль Его Величества «Рипалс» обстрелял продольным огнем немецкий корабль «Кёнигсберг». 381-мм снаряд весом 871 кг пробил основания трех труб и взорвался в одном из носовых угольных трюмов. Но взрывы был таким слабым, что снаряд разорвался всего на несколько осколков и причинил только локальный ущерб, не повлиявший на способность корабля продолжать бой. Если бы этот снаряд был бы с тринитротолуолом, он наверняка вывернул бы «Кёнигсберг» наизнанку, по меньшей мере, он бы точно потерял способность двигаться.

Не говоря уже о «вещественных доказательствах», выразившихся в уничтожении пяти больших британских боевых кораблей, эффективность немецких снарядов подтверждается и многочисленными свидетельствами. В общих словах, они пробивали самую толстую броню и взрывались внутри с ужасной силой, приводя к ожидаемому эффекту — очень серьезным разрушениям.

Для контраста давайте посмотрим, как немец описывал эффективность британских боеприпасов. Господин Бетцхольд в книге «Die Technik im Weltkriege» («Техника в Мировой войне») пишет:

«Эффект от попаданий снарядов большого калибра в крупные немецкие корабли ясно продемонстрировал, что британские боеприпасы были довольно низкого качества. Часть снарядов вообще не взрывалась, остальные взрывались вне брони, тогда как немецкие взрыватели были устроены таким образом, что не срабатывали, пока снаряд не пробивал броню. Состав и укладка британских пороховых зарядов из-за своей недостаточной защищенности, представляла постоянную опасность для собственного корабля. По своему расположению и по своей толщине броневая защита британских кораблей продемонстрировала свою неэффективность при обстреле немецкими пушками среднего калибра, в то время, как немецкая броня отражала снаряды даже самых мощных британских пушек. 381-мм снаряд не смог пробить нашу 350-мм броню, с расстояния от 10 до 15000 метров».