Сергей Кремлёв - Зачем убили Сталина? Преступление века

Что же до самих документов, то я не буду приводить здесь из них ни одной строчки, лишь сообщив читателю, что они — по моему убеждению — подлинные, и в качестве таковых действительно переводят версию о намеренном отравлении Сталина в разряд исторического факта.

Цитировать документы я не буду — это мало что прибавит к пониманию тех дней читателями, если не считать, что среди них могут оказаться профессиональные медицинские эксперты. К тому же Н. Добрюха приводит осторожные, но не отвергающие факт отравления, мнения главного токсиколога Москвы Ю. Н. Остапенко и главного судебно-медицинского эксперта Москвы В. Жарова.

Итак, Сталин был убит.

Отравлен.

И убит не Берией, хотя книга Абдурахмана Авторханова «Загадка смерти Сталина» и имеет подзаголовок: «Заговор Берии».

Берии не нужна была смерть Сталина, но первые сто с небольшим дней жизни СССР без Сталина прошли под знаком все более расширяющихся и углубляющихся инициатив Берии в самых разных сферах деятельности советского общества.

Авторханов провокаторски передергивает — к заговору против Сталина Берия никакого отношения, конечно же, не имел. Кроме вполне очевидных соображений, это доказывает и логический анализ, предпринимать который мне приходится уже не в первый раз, но — что делать!

Итак…

Допустим, убийство Сталина организовал все же Берия, использовав свои старые связи в МГБ Игнатьева.

Вообще-то уже это маловероятно! Если даже предположить, что надежных связей, причем не «вообще», а именно в Управлении охраны игнатьевского ведомства у Берии, через семь лет после его ухода из «органов», хватало, очень уж деликатным был вопрос, по которому ему пришлось бы к бывшим коллегам обращаться.

Такие дела имеют какой-то шанс на успех тогда, когда ими занимается полноправный глава спецслужбы. Уж он-то может обстряпать все в лучшем виде: исподволь подобрать нужных будущих исполнителей с соответствующими личными, биографическими и служебными данными, а затем проверить их и расставить во всех необходимых ключевых точках, заменив ими кадры, преданные Сталину и его делу.

Так что министр госбезопасности и начальник Управления охраны МГБ Игнатьев в этом смысле имел по сравнению с Берией возможности неограниченные. Причем даже такой на каждом шагу, как и любой «демократ», передергивающий факты и дух эпохи автор, как Леонид Млечин, признает, что Берия тогда не имел в МГБ власти и не мог влиять на подбор кадров сталинской охраны.

Но, как сказано, допустим… Кадры, прямо подчиняющиеся Игнатьеву, выполнили «заказ» Берии. Сталин мертв, и Берия получает в свои руки объединенное Министерство внутренних дел, поглотившее Министерство государственной безопасности. Теперь кадры Игнатьева, устранившие Сталина по «заказу» Берии, — это уже кадры Берии.

Берия нацелен на захват власти, причем уже легально имеет в своем распоряжении изменившие Сталину кадры охранников, замаранные в прямом убийстве вождя. Так почему бы их не «перебросить» теперь на «охрану», скажем, Хрущева или Маленкова? Ведь Берия — преступник, он убил Сталина, и убил безнаказанно! А что лучше, чем безнаказанность, поощряет и распаляет преступника? Сделав один успешный шаг, Берия должен был весьма быстро сделать и другой шаг — железо надо ковать, пока оно горячо! При этом Берии надо было вести себя очень осмотрительно, то есть — ничем не раздражать коллег, а особенно не предпринимать никаких инициатив, будоражащих их.

Берия же ведет себя прямо противоположно тому, как должен был бы вести заговорщик. Он просто брызжет идеями, предложениями, он действует — но действует открыто и напористо.

Он готовит в МВД и направляет в Президиум ЦК записку за запиской. Он активно и конструктивно вмешивается в экономику, во внешнюю политику, во внутреннюю национальную политику. И каждый раз его предложения так обоснованны, что их приходится принимать!

Хорош «заговорщик»! Ему надо заботиться об организации серии новых «смертельных болезней» — хотя бы парочки, а он ликвидирует ГУЛАГ и паспортные ограничения для сотен тысяч людей, хлопочет о проектах республиканских орденов для деятелей культуры союзных республик, вызывает недовольство партийного руководства Украины, Белоруссии, Литвы своими убийственными записками о положении с национальными кадрами в этих республиках! И в довершение всего добивается принятия решения об отказе от украшения зданий по праздничным дням и колонн демонстрантов портретами руководства…

ИНЫМ оказывается поведение Хрущева. Если посмотреть на его линию в первые четыре года после смерти Сталина, то вот она-то полностью укладывается в схему заговора.

Первый шаг — физически убран Сталин. Его можно убрать лишь физически — политически он непоколебим.

Второй шаг — физически убран и политически дискредитирован Берия. Его тоже непросто было бы уничтожить политически, если бы речь шла об открытом политическом противостоянии. Но, внезапно арестовав его, лишив его возможности защитить себя публично, в присутствии всех членов ЦК, удалось обеспечить вначале политическое, а затем и физическое убийство Берии. При этом удалось замарать в соучастии и почти всю партийно-государственную верхушку СССР.

Третий шаг — XX съезд с его политической дискредитацией Сталина. Этот шаг кладет начало дискредитации уже дела Сталина, то есть — дела построения в России социалистического и затем — во многом — коммунистического общества новых, всесторонне образованных, развитых и потому свободных людей.

Четвертый шаг — политическое устранение всего остального «сталинского» ядра» высшего руководства — Молотова, Маленкова и Кагановича.

Пятый и последний шаг, предпринятый непосредственно Хрущевым, — нейтрализация наиболее непоследовательных остатков этого «ядра» — Булганина, Ворошилова, Первухина, Сабурова и окончательное «приручение» Микояна…

Сегодня можно увидеть, что «цепь», позднее дополненная рядом новых «звеньев», приведших нас к Беловежским «соглашениям» 1992 года, — была встроена безупречно и эффективно. Она еще не полна, ибо последнее «звено» — окончательный распад и гибель России еще куется в трижды президентской «Россиянин». Но выстраивается эта «цепь», начиная с марта 1953 года, очень умно.

Однако первое звено всей этой умно и точно продуманной цепи — убийство Сталина, замаскированное под естественную смерть.

Мог ли продумать весь этот дальновидный алгоритм сам Хрущев — человек не умный, а всего лишь хитрый, и при этом злобный, мстительный, эмоциональный, самоуверенный, недалекий и не умеющий видеть перспективу? Человек, который впоследствии стал олицетворением мутного понятия «волюнтаризм».