Владимир Бешанов - Кроваво-Красная Армия. По чьей вине?

В школах комиссии проверяли, у всех ли учеников собраны подписки о непосещении церкви, как проходит антирождественская кампания, проводится ли «индивидуальная обработка ребят, отрицательно настроенных со стороны общественно–политической». Шкрабам (учителей переименовали в «школьных работников»), воспитанным в дореволюционную эпоху, ставилось в вину чрезмерное «увлечение общепросветительными задачами в ущерб интересам пролетариата». Высказывания вроде того, что «учитель должен учить», расценивались как вражеская диверсия и «кулацкая» пропаганда. От учителей требовалось не обучать, а «идеологически воспитывать у учащихся вражду к чуждому им классу».

«Борясь за темпы коммунистического воспитания,

― писал сотрудник Наркомпроса В. Шульгин, ―

мы должны освободиться от традиционных излишеств… Надо выкинуть все излишнее из программ, надо пересмотреть их под углом зрения ускорения темпа».

И пересматривали, и выкидывали. Большевики, выдвинув лозунг о ликвидации безграмотности, вовсе не собирались заниматься просветительством, которое всегда таит угрозу диктатуре. Ленин, позируя живописцу Ю.П. Анненкову, высказался вполне определенно:

«Вообще, к интеллигенции, как вы знаете, я большой симпатии не питаю, и наш лозунг «ликвидировать безграмотность» отнюдь не следует толковать как стремление к нарождению новой интеллигенции. «Ликвидировать безграмотность» следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин, каждый рабочий мог самостоятельно, без чужой помощи читать наши декреты, приказы, воззвания. Цель ― вполне практическая, только и всего».

Еще в апреле 1918 года начала реализовываться программа пролетаризации университетов. Для начала в августе того же года отдельным декретом была отменена необходимость среднего образования. Отныне все желающие старше 16 лет получали право поступать в высшие учебные заведения без представления диплома, аттестата или сведений об окончании какой–либо школы.

В октябре 1920 года Ленин сформулировал принципы реформы высшего образования: 1) наука только для бедных; 2) никакой свободы преподавания; 3) повышение материального обеспечения сотрудников, преданных советской власти. Абитуриенты отбирались по классовому признаку, независимо от уровня их подготовки и способностей. «Положение о высших учебных заведениях РСФСР» предписывало принимать в вузы всех детей рабочих и крестьян, имеющих направления партийных, комсомольских и профсоюзных организаций.

Задачи советского студента озвучила в 1924 году верная боевая подруга вождя Крупская: 1) учиться марксизму и ленинизму; 2) дополнить пролетарское происхождение усвое нием пролетарской идеологии; 3) вооружившись идеологией, преобразовать жизнь. И пусть мы проиграем в квалификации «красных спецов», зато у нас будет «прочная гарантия того, что поезд пойдет по надежным рельсам и не съедет где–нибудь под откос». Обученные марксизму «красные профессора» должны были заменить буржуазных специалистов.

Циркуляр ЦК комсомола указывал:

«Основной задачей вузов должна быть подготовка специалистов, преданных партии и советской власти. Эта основная задача может быть достигнута, если командирующие организации проведут тщательный отбор кандидатов в вузы».

8 июня 1922 года на заседании Политбюро были приняты предложения заместителя председателя ГПУ И.С. Уншлихта о разработке мероприятий по вопросам «фильтрации студентов к началу будущего учебного года», установлении «строгого ограничения приема студентов не пролетарского происхождения» и «установлении свидетельств политической благонадежности». Вскоре к этим пунктам появилось дополнение:

«До начала учебного года все студенты (кроме членов РКП и РКСМ) обязаны представить отзыв ГПУ по месту нахождения вуза о лояльном отношении к советской власти».

Вступительные экзамены теперь не имели никакого значения. Важна была чистота анкеты и благословение партийно–чекистского аппарата. При наличии первых двух условий большим подспорьем могла стать «пролетарская» внешность и манера поведения. Как вспоминал М. Москвин:

«Чем более «пролетарски» вы выглядите, чем грубее ваша речь и тупее ответы, тем больше шансов на то, что вы будете грызть гранит науки».

Важно также умение материться, бить «по сопатке», носить одежду по–пролетарски и

«познать, что грубость не порок, что насилие ― добродетель, и только тогда кандидат на высшее образование становится частицей материала, который пролетаризирует вузы».

Да он готовый «красный офицер»!

К началу 1925 года в вузах страны удельный вес выпускников рабочих факультетов среди студентов составлял уже 43 процента. Пленум ЦК ВКП(б) в июле 1928 года потребовал поднять этот показатель до 65 процентов. Одновременно в 20–е годы регулярно проводилась чистка учебных заведений от «чуждых элементов». Только в 1925 году из высшей школы было изгнано 40 тысяч студентов.

Учебные программы приходилось адаптировать к уровню катастрофически безграмотных молодых пролетариев. В Московском высшем техническом училище изъяли из программы курс по сопротивлению материалов, дабы не обременять студентов сложностями высшей математики; в ряде университетов полностью упразднили физико–математические факультеты. Как «устаревшие и бесполезные для диктатуры пролетариата» были ликвидированы юридические и историко–философские факультеты, изъято преподавание истории из средних школ. (Первейшим марксистским историком и официальной главой советской исторической науки стал большевик М.Н. Покровский, переписавший русскую историю с классовой точки зрения:

«Но сторонниками этой науки, кроме самого Покровского, были только одиночки–историки из числа членов партии. Представители старых русских исторических школ не признавали ни авторитета Покровского, ни его исторической концепции. Собственно, поэтому пришлось упразднить на время вообще историческую науку в России».)

Тщетно взывал в своем обращении к Совнаркому 8 февраля 1922 года коллектив преподавателей МВТУ:

«Прием в школы массы неподготовленных, иногда почти безграмотных лиц, заставивших столь немногочисленный в России и потому особенно для нее ценный персонал научных работников расточать силы на элементарную подготовку принятых лиц и притом несомненно с худшим результатом, чем это могла бы сделать правильно поставленная средняя школа».

Старорежимных профессоров, возомнивших себя «ценным персоналом», заменяли «красными профессорами». Один из них, некто А.Б. Залкинд, в 1924 году опубликовал «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», где, в частности, писал:

«Пролетариат имеет все основания для того, чтобы вмешаться в хаотическое развертывание половой жизни… Все те элементы половой жизни, которые вредят созданию здоровой революционной смены, которые грабят классовую энергетику, гноят классовые радости, портят внутриклассовые отношения, должны быть беспощадно отметены… Половое влечение к классово–враждебному, морально противному, бесчестному объекту является таким же извращением, как половое влечение человека к крокодилу, к орангутангу…»