Андрей Буровский - Наполеон - спаситель России

Все так! Все было, было, было... Были раненые, остав­ленные на попечение французов после сражений при Аустерлице и при Смоленске. Был русский генерал Милорадович, кричащий атакующим гренадерам Даву:

— Молодцы, французы! И обернувшись к своим:

— Как идут, шельмы, а?! Молодцы!

И опять повернувшись к противнику, опять по-фран­цузски:

— Молодцы, французы! Слава! Виват!

Гренадеры с длинными закрученными усами, в ярко-синих с золотом мундирах молча шли под барабанный бой. Полыхали столбы пламени из жерл орудий, мерный грохот давил на уши. А что? Яркие мундиры, яркие кра­ски среднерусской осени, плотный белый дым, алая кровь на зеленой травке. Красиво, ярко, и всегда находятся лю­бители таких зрелищ. Недаром сюжеты войны 1812 го­да — любимая тема для наших и французских историче­ских клубов, специалистов по «игровым» историческим реконструкциям.

Не так уж сильно грохотало, голос Милорадовича, воз­можно, и был слышен. И крик боевого генерала, высоко оценивающего, чуть ли не вдохновляющего своим криком атак и противника — был воспитывающим явлением, фор­мирующим отношение к тому, как «должно быть».

Все так. Но только вторглись в Россию, во-первых, вовсе не одни французы. Русская пропаганда совершенно спра­ведливо говорила о «нашествии двунадесяти языков». Мно­гонациональное сборище общалось на странном армей­ском жаргоне, на основе французского, но с включениями слов из разных немецких диалектов, польского, испанского, итальянского.

Все это интернациональное сборище Великой армии подвергалось массированной пропаганде. У солдат армии Наполеона был довольно своеобразный взгляд и на Рос­сию, и на то, что они в ней делают.

Готовясь к нападению на Россию, Наполеон не просто вел очередную военную кампанию. Речь шла о по­следнем завершающем этапе создания «универсальной им­перии», то есть полного владычества Франции в Европе — фактически мирового владычества.

В преддверии 1812 года Наполеон произнес: «Через три года я буду властелином мира, остается Россия, но я раздавлю ее». Эти слова были прекрасно знакомы солда­там его армии. Они шли в последнюю независимую страну континентальной Европы. Впереди еще Британия, но ее давить будут другие: флот. Россия — последняя непокор­ная страна, в которую необходимо идти походом. Разда­вим ее, воцарится Наполеон Бонапарт в Кремле, как но­вый русский царь, сделает Российскую империю вассалом Франции — и можно будет отдохнуть от почти беспрерыв­ных войн и походов, продолжавшихся с 1792 года.

Ядро армии Наполеона — французы-офицеры. Это бы­ли тридцатипятилетние, сорокалетние мужчины, которые провоевали всю свою жизнь. Двадцать лет под ружьем. Как им хотелось отдохнуть!

Солдаты Великой армии твердо знали, что пришли в варварскую полудикую страну и что они несут в нее свет самой лучшей в мире культуры — французской. Что их ве­дет величайший полководец всех времен, сопротивляться которому — дикость, нелепость, вред, отступничество от цивилизации и чуть ли не преступление.

«Для победы необходимо, чтобы простой солдат не толь­ко ненавидел своих противников, но и презирал их», — так говаривал Наполеон. Так вслед за Наполеоном рассуждали его генералы.

Простой солдат презирал и Россию, и русских. Он был воспитан в этом презрении. Он знал, что русские — опас­ные полудикари, рабы своего начальства, враждебные Европе, и всегда угрожавшие Европе. Победи они — и тут же принесут всюду страшные нравы русского мужлана.

У русских даже религия — вздор и нелепица. Есть очень интересные исследования, показывающие: пропаганда Наполеона считала ислам более совершенной, более «ци­вилизованной» религией, чем русское православие [148] Мешкис Э. (Литва) Наполеон и Египет. VIII Международная конференция по проблемам цивилизации. Москва, с 21-23 мая 2004 года. — М., 2004. .

Результаты пропаганды в действии

С самого начала вторгшиеся завоеватели вели себя с местным населением как новые хозяева с рабами. Как банда грабителей, имеющих полное право брать все, на что упадет их глаз. Конечно, похоже они вели себя и в Германии, и в Испании, и в Италии. Но в России поведение завоевателей было еще помножено на учение о при­митивности русских, их грубости и невежества, и на страх перед русской агрессией. И на падеж громадного стада, разумеется.

Уже в Литве и Белоруссии итальянская и баварская солдатня вырубала садовые деревья, растаптывала огоро­ды. Никакой военной необходимости в этом не было, сол­даты демонстрировали свою власть и стремились причи­нить местным жителям как можно больше неприятностей.

В городе Урдомине они разграбили все, что попадало под руки, разогнали учеников лицея — мальчиков лет 12-14, а в католическом соборе поместили солдат.

В 20 верстах от Урдомина отряд баварских немцев ограбил местечко Сомно, причем из тамошнего костела взял 4500 рублей, собранных на ремонт церкви.

Это — еще в католических областях, только еще войдя на Русь. В Великороссии было еще «круче»: в смоленском селе Одинцово исчезла треть населения: кто бежал в леса, кого закололи штыками при попытках защищать свое до­стояние, кого увели с собой в качестве рабов.

Мародерство Великой армии оказало самую дурную услугу Наполеону, оно толкало множество русских лю­дей в партизаны. Кто и не пошел бы из патриотических чувств — тот шел, чтобы сопротивляться насилию и грабе­жу. Как писал историк Е.В. Тарле: «Разорение крестьян проходившей армией завоевателя, бесчисленными ма­родерами и просто разбойничавшими французскими де­зертирами было так велико, что ненависть к неприятелю росла с каждым днем» [149] Тарле Е.Н. Наполеон. — М., 1941. .

У нас до сих пор считается, что армия Наполеона, в от­личие от немцев в 1941 году, была все-таки цивилизован­ная, культурная. Это потом, после пожара Москвы, она превратилась в сборище мародеров и дезертиров.

Но это так. Армия Наполеона с самого начала была го­това грабить все, что только возможно. Вопрос в степени, и только. На первом этапе войны грабеж шел более орга­низованный.

У нас до сих пор в описании войны упор делают все же на благородный характер сражений и обращения с плен­ным и раненым врагом. Такова война даже в изображении великого реалиста Льва Толстого. Такова она и в блестя­щем фильме С.Ф. Бондарчука.

Это было. Но за красивым фасадом скрывается дру­гой — темный и безобразный. О нем почти не говорят, почти не пишут, хотя это ведь тоже имело место быть.

Не буду голословным, приведу факты.

1.3 сентября 1812 года, на следующий день после входа Великой армии в Москву, солдаты получили официальное разрешение грабить. Творящееся варварство, жестокость и насилие не были случайными действиями мародеров, ко­торых наказывали официальные власти. Это была полити­ка Франции и самого Наполеона.