Гвидо Препарата -

Испытывающие на себе с самого рождения ужасы и насилия гетто представители низших слов населения Германии в даль­нейшем подвергались «стерилизации» практикой профсоюзов, благодаря торгашескому духу которых, то есть исключительно­сти членства, иначе говоря, «дефицитности мест» (7), у членов профсоюзов воспитывалось чувство привилегированности по отношению к другим рабочим, — из таких смышленых «синих воротничков» всегда выходили «добрые» рядовые шовинистических армии.

Такая длительная дрессура в условиях казарменной стимуля­ции инстинктов и профсоюзного крючкотворства превратила трудящегося в надежный инструмент западной иерархии, а ве­ликие надежды революционеров в скорбное разочарование. В 1907 году Веблен писал:

Та часть населения, которая была привержена социалисти­ческим идеалам, тоже стала более патриотичной и лояль­ной, а вожди и люди, формировавшие мнения социалистов, тоже внесли свой вклад в рост шовинизма совместно с ос­тальными группами немецкого народа... [Лидеры СДПГ] утверждают, что они, во-первых, стоят за национальное ве­личие, а за уважение иностранцев — только во-вторых... В настоящее время социалисты исповедуют скорее идеи ан­глийского либерализма, нежели революционного марксиз­ма (8).

Если не считать нескольких вспышек, причиненных отдельны­ми зарвавшимися анархистами, в Германии не было мятежного ядра, способного вырваться на поверхность и целиком пожрать империю. Конечно, СДПГ испытывала определенные трудно­сти и во время войны претерпела глубокий раскол: в 1917 году группировка раскольников, так называемые независимые, от­делились от партии и учредили НСДПГ (Независимую социал-демократическую парию Германии); и конечно же вспыхивали забастовки, нарушавшие слаженную работу социал-демократи­ческого электората на военных предприятиях рейха. Несо­мненно, в стране были и недовольные и несогласные. Но в це­лом, так же как невозделанное русское поле, заколдованный германский лес, по большей части населенный послушными ра­бочими, высокомерной буржуазией и слепыми аристократами, был территорией, весьма легко поддающейся управлению — как изнутри, так и извне. Человеческий материал был податлив, не­смотря на общепризнанную приверженность страны к войне, каковая, впрочем, и сама по себе была чисто сомнамбулическим предприятием.

29 сентября 1918 года стало решающим днем в осуществле­нии на германской почве сценария так называемой революции 1918-1919 годов (9).

13 сентября Австрия издала предсмертный крик о помощи; два дня спустя фронт центрально-европейских держав рухнул: союзники прорвались на Балканы и принудили Болгарию к ка­питуляции. Б тот же день на западе союзники широким фрон­том развернули наступление на линию Гинденбурга. Эта послед­няя укрепленная линия обороны немцев начала трещать по швам.

В течение трех лет Германией de facto управляли генералы; одного из них надо выделить особо. Это Эрих Людендорф. Именно он изобретал и воплощал в жизнь впечатляющие по­пытки вырвать Германию из кольца осады во время войны: Лю­дендорф развязал неограниченную подводную войну, отправил Ленина в Россию, навязал большевикам «грабительский» мир и организовал последнее большое наступление весной 1918 го­да. Теперь, в последние минуты Второго рейха, он был готов на прощанье громко хлопнуть дверью, в очередной раз совершив нечто «колоссальное» (10).

Поняв, что рейх находится в смертельной опасности, Лю­дендорф сделал реальностью абсолютно немыслимую вещь — приказом учредил в Германии парламентскую демократию и ввел социалистов в правительство. Проводя это неслыханное мероприятие, он поспешил проинформировать кайзера и ка­бинет, что дни рейха сочтены и что следует немедленно заклю­чать перемирие с союзниками. «Значит, все три года нам бессо­вестно лгали!» — взвыли министры. Сам император отнесся к этой идее довольно скептически, хотя никто не собирался ле­леять сентиментальную ностальгию по утраченным мечтам, и уж меньше всех Людендорф, который одним выстрелом ухи­трился поразить сразу три цели: (1) умиротворить народ и об­щество внутри страны и успокоить союзников фасадом парла­ментаризма перед началом мирных переговоров; (2) повесить социалистам на шею позор поражения.(«отравленный дар» ру­ководства), и, самое важное, (3) спасти армию.

5 октября изумленная германская публика узнала, что отны­не у нее есть парламентская демократия во главе с либерально настроенным принцем Максом Баденским и что самым первым действием нового правительства стало экстренное обращение к американскому президенту с предложением мира и прекраще­ния огня.

8 января 1918 года президент Вильсон уже разработал пред­варительную и не слишком четкую платформу нового миро­устройства, так называемые «четырнадцать пнктов», основан­ных на прозрачности дипломатии, свободной торговле и мо­реплавании и самоопределении.

За время с 3 по 23 октября Вильсон по телеграфу направил ведомству германского канцлера три ноты, в которых потребо­вал, чтобы рейх (1) вывел войска с оккупированных террито­рий; (2) прекратил подводную войну и (3) принудил кайзера к отречению. Внезапно произошла следующая неожиданность: 25 октября генерал Людендорф, основываясь на путаной ин­формации с фронтов, отменил все свои решения; он принялся настойчиво убеждать кайзера прервать переговоры с Вильсо­ном и возобновить сражение. Вильгельм и Германия были сыты генералом по горло — его сместили и назначили вместо него ге­нерала Тренера, тыловика из министерства обороны. В самом основании рейха разверзлась зияющая трещина.

С этого момента на Германию посыпались беды, одна страш­нее другой.

На верфи Шиллинга близ Вильгелмсхафена, группа морских офицеров, отказавшись подчиниться новым правительствен­ным распоряжениям, решила направить в море немецкую фло­тилию, которая всю войну, ржавея в ничегонеделании, просто­яла на якоре, и совершить безрассудное по дерзости нападения на заклятого врага — королевский флот; короче говоря, офице­ры подняли мятеж.

30 октября 1918 года экипажи «Тюрингии» и «Гельголанда» взбунтовались против своих мятежных офицеров, потребовав, ни больше ни меньше, изъявления верности военных моряков новому правительству. Неповиновение матросов сделало вылаз­ку невозможной. Пока нарушившие приказ (непосредственных начальников), но оставшиеся верными закону моряки сидели в карцере, их товарищи из Третьей эскадры устроили в Киле манифестацию, протестуя против этого наказания. На разгон манифестации послали лейтенанта но фамилии Штейнхойзер; столкнувшись с отказом подчиниться приказу разойтись, он приказал своему отряду открыть огонь по манифестантам — двадцать девять моряков были убиты. Но прежде чем остальные рассеялись, один из матросов, отбежав в сторону, выхватил пистолет, прицелился и убил Штейнхойзера. 3 ноября 1918 года в Германии началась революция.