Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Затем полковник Ягелло спросил полковника Давлетшина, как хотите, чтобы по индустани офицер переводил незнакомый или же знакомый текст. Под первым разумелось “Тота кохани” [1285], под вторым – “Четыре дервиша” – “Баго-Бахар”. Полковник Давлетшин, конечно, захотел незнакомый, и индусы [1286]начали переводить “Тота кохани”, не спрашивая ни у кого ни одного слова и не заглядывая в словарь. Попутно во время перевода спрашивалась грамматика и легкий разбор. Разговоров не было, но лучше упражняться. По афганскому и сартовскому языку – чтение знакомого текста и грамматический разбор. Гарлицкий с места начал переводить сартовскую газету, чем и произвел дивное впечатление и заработал “отлично”. Вообще наблюдается явление, что чем на второстепенном предмете покажете больше знаний, тем легче вообще заработать отметку “отлично”, к которой они [экзаменаторы] относятся очень и очень строго.

Вот, дорогой, имейте это в виду, читайте “Бухара-и Шериф” и афганскую газету на персидском языке, переводите то, что Вам дано в виде знакомого текста, запоминайте хорошенько слова, делайте их разбор, особенно обратив внимание на то, что “и” у сущ[ествительного] на конце придаст слову определенный или неопределенный характер, привыкайте громко и смело отвечать, практикуйтесь в разговоре, запоминайте различные слова, отличайте арабское происхождение их по известным признакам, запоминайте более военных терминов, упражняйтесь в составлении легких фраз письменно, не делая в военных терминах и простых словах ошибок, пишите легкие записки, и Вы постигнете всю бездну премудрости, если позубрите в письменном виде арабские основы с разбором слов, и с проставлением всех харакатов [1287], и с указанием производных форм» [1288].

Вышеприведенное письмо представляет взгляд на экзамен и уровень подготовки слушателей, что назвается, изнутри «корпорации», глазами преподавателя курсов. Не менее интересен в плане сопоставления и взгляд полковника А. Давлетшина на результаты постановки учебного процесса в Ташкентской офицерской школе восточных языков. В официальном отчете по итогам командировки в Туркестанский военный округ он отмечал: «В Ташкенте подверглись испытанию пять офицеров. Все они до командировки имели 2-летнюю теоретическую подготовку: год пробыли в закрытом ныне курсе языка индустани, а на следующий год были приняты в окружную подготовительную школу. Таким образом, обучение этих офицеров шло не вполне тем путем, какой установлен новым Положением, и потому судить по этим офицерам о результатах нового порядка изучения восточных языков было бы не совсем правильно.

Все эти офицеры изучали, как главный предмет, персидский язык. Знания их по этому языку вполне удовлетворяют установленным программой нормам для оставления в командировке на следующий год. Читают как печатный, так и рукописный текст бегло, толково разбираются в прочитанном. Пишут удовлетворительно, хотя очень слабы в отношении каллиграфии, что, понятно, существенного значения не имеет. Знают грамматику и при том при объяснениях вдаются в такие мелочи, которые при практическом изучении языка, казалось бы, не могут иметь значения. Вполне удовлетворительно ведут с практикантом беседу на легкие темы, хотя при этом нельзя не указать, что практикант (перс) старался говорить чересчур уже ясно, раздельно и внятно и слишком быстро понимал обращенные к нему по-персидски экзаменующимися фразы, чего в действительности офицеры, конечно, не встретят. Единственный серьезный упрек мог бы быть сделан в отношении произношения; по-видимому, неправильное произношение усвоено ими в школе, и командирование в этом отношении, кажется, принесло уже мало пользы. Поручик Сергеев, который был в школе более короткое время (был в командировке в Кушке), выгодно отличается от других лучшим произношением.

Как второстепенный предмет изучался: двумя офицерами (поручики Акимов и Сергеев) – индустанский язык, двумя (штабс-капитаны Рикс и Тутолмин) – афганский и одним офицером (штабс-капитан Гарлицкий) – сартовский язык. Знания офицеров по второстепенным языкам, насколько можно было судить по ответам на экзаменах, вполне удовлетворяют требованиям программы» [1289].

Таким образом, личное присутствие на экзамене полковника А. Давлетшина не вскрыло серьезных недостатков в организации учебного процесса в Ташкентской офицерской школе. Указания Давлетшина на такие недостатки у офицеров-слушателей, как плохое произношение и слабые навыки в каллиграфии представляются вполне обоснованными. Во всяком случае, в приведенных выше рекомендациях штабс-капитана Лосева к одному из слушателей школы о необходимости уделять внимание каллиграфии ничего не говорится. Проблема с произношением могла быть результатом недостаточного внимания к этому разделу языковой подготовки со стороны самого полковника Ягелло, как заведующего школой, который, как известно, призывал уделять больше внимания диалектам и жаргону.

По окончании экзамена полковником Давлетшиным было созвано рабочее совещание с участием преподавателей школы и офицеров, бывших в зарубежных командировках, для обсуждения вопросов, связанных с введением в действие нового Положения об изучении офицерами восточных языков. Как отмечал в своем отчете Давлетшин, руководство Туркестанского военного округа считало новую систему непригодной для потребностей округа и представило руководству Военного министерства свой собственный проект, в котором предлагало установить более продолжительную теоретическую подготовку слушателей. Давлетшин сообщал, что разъяснил участникам совещания, что преждевременно проектировать новое Положение, когда еще не имеется ни одного выпуска офицеров, прошедших подготовку по новой системе. Давлетшин также сделал разъяснение причин, по которым невозможно было ввести в программу Ташкентской офицерской школы курс мусульманского права и оставить преподавание языка индустани и китайского языка. Он отмечал, что со всеми его доводами участники совещания вполне согласились и что высказанные мнения о непригодности новой системы разделяются не всеми местными специалистами.

Примечательно, что донесение Давлетшина не акцентировало внимание на реальных проблемах туркестанских военных востоковедов и возможных путях их решения, напротив, оно создавало благостную картину, что новая система изучения восточных языков работает, дает результаты, и, что несмотря на имеющиеся проблемы, в целом система признается целесообразной и не встречает замечаний. Между тем проблемы только множились, о них во весь голос заявляли не только полковник Ягелло и его ближайшие сотрудники, но и руководство Туркестанского военного округа.