Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Согласно «Временным правилам об офицерах-восточниках, привлекаемых к работам по сбору и обработке сведений о сопредельных с Россией азиатских государствах» (1910) штаб Туркестанского военного округа получал возможность иметь в своем штате в качестве бессрочно прикомандированного одного офицера-восточника со знанием китайского языка. Штаб округа обратился к директору Восточного института профессору А. В. Рудакову с просьбой рекомендовать к службе в округе одного из офицеров – выпускников института. В апреле 1911 г. профессор А. В. Рудаков рекомендовал для прикомандирования к штабу Туркестанского военного округа штабс-капитана 33-го Сибирского стрелкового полка Николая Пославского, закончившего курс института с отличным успехом и отличавшегося во время учебы в институте «выдающейся работоспособностью и недюжинными дарованиями» [1373].

С просьбами поступить на службу в штаб Туркестанского военного округа обратились и другие выпускники офицерского отделения Восточного института (вып. 1911 г.) – 9-го Сибирского стрелкового полка штабс-капитан А. И. Калачев [1374]и 14-го Сибирского стрелкового полка поручик Г. Н. Гончаренко [1375]. Ввиду занятия вакансии в штабе округа офицеры были зачислены: первый – в 7-й, второй – в 8-й Туркестанские стрелковые полки, дислоцированные в Фергане. Оба офицера в качестве переводчиков китайского языка в 1912 г. командировались в состав Кашгарского отряда [1376].

Среди желающих получить должность в штабе Туркестанского военного округа был и выпускник Восточного института 10-го Сибирского стрелкового полка штабс-капитан В. Н. Шаренберг (вып. 1907 г.). Он был лично рекомендован Генерального штаба полковником Л. Г. Корниловым, бывшим военным агентом в Китае, под началом которого Шаренберг служил в Китае в 1907–1910 гг. В письме на имя генерал-квартирмейстера штаба Туркестанского военного округа Корнилов писал: «Во время своей службы в Пекине названный офицер продолжал усердно заниматься изучением китайского языка и, кроме того, под моим руководством выполнил несколько работ по вопросам организации и снабжения вооруженных сил Китая. Им же составлен словарь китайских военных терминов, заслуживший весьма лестную оценку со стороны знатоков китайского языка. В настоящее время штабс-капитан Шаренберг подготовляет к выпуску нижеследующие труды по Китаю: 1) географический словарь Китая и пограничных районов прилегающих к нему стран; 2) биографию китайской вдовствующей императрицы, вернее, новейшую историю Китая (с 1834 г. по настоящее время); 3) второе издание его словаря китайских военных терминов. <���…> Как бывший его начальник, я позволю себе рекомендовать его <���…> как отличного работника, способного, знающего, усердного и настойчивого, и просить <���…> ходатайства о предоставлении штабс-капитану Шаренбергу какого-нибудь подходящего места при войсках Туркестанского военного округа, где бы он мог продолжать свои занятия по изучению Китая» [1377]. Рекомендация Л. Г. Корнилова, пользовавшегося большим авторитетом в штабе Туркестанского военного округа, имела решающее значение. Штабс-капитан Шаренберг отлично проявил себя как офицер-восточник в Ташкентской офицерской школе восточных языков, о чем будет сказано несколько ниже.

1 октября 1911 г. были приняты на китайское отделение семеро офицеров: 22-го Туркестанского стрелкового полка подпоручик Вельгорский, Туркменского конного дивизиона поручик А. В. Мединский, 17-го Туркестанского стрелкового полка поручик Г. Б. Карягин, 9-го Туркестанского стрелкового полка штабс-капитан Е. П. Стржижовский и подпоручик Смирнов, 21-го Туркестанского стрелкового полка штабс-капитаны М. А. Крылов и Г. И. Шайшмелов. Стржижовский, Крылов и Шайшмелов изъявляли желание поступить на китайское отделение в 19101911 учебном году, но их прием по решению начальника штаба округа был перенесен на следующий учебный год.

Спустя месяц после начала занятий на китайском отделении штабу округа стало известно о желании еще одного офицера изучать китайский язык. Из ГУГШ в штаб округа была переадресована докладная записка подъесаула 1-го Сибирского казачьего полка Г. Н. Путинцева с просьбой разрешить продолжить занятия по китайскому языку в Ташкентской офицерской школе восточных языков «хотя бы сверх ваканции» [1378]. Подъесаул Путинцев в должности начальника конвойной полусотни при Российском императорском генеральном консульстве в Урумчи самостоятельно изучал китайский язык, в 1910 г. сдал при консульстве экзамен за первый год обучения и получил от штаба Туркестанского военного округа пособие в размере 360 руб. для дальнейшего изучения языка и на приобретение учебных пособий. В апреле 1911 г. Путинцев из-за конфликта с генеральным консулом вынужден был оставить должность и вернуться в полк. Несмотря на желательность иметь на младшем классе офицера с начальными знаниями китайского языка, штаб округа не счел возможным удовлетворить просьбу Путинцева в связи с поздним ее получением и по причине укомплектованности китайского отделения офицерами-слушателями.

В связи с началом 1911–1912 учебного года штабс-капитан Н. Н. Стромилов представил заведующему Ташкентской офицерской школы восточных языков записку по вопросам учебной программы на китайском отделении [1379]. В записке Стромилов отмечал, что на китайском отделении удалось установить двухлетний курс и благодаря имевшемуся опыту можно было сделать вывод о наиболее рациональной программе курса китайского языка. Стромилов предлагал иметь на младшем курсе китайского отделения следующие предметы: китайский язык, политическую организацию Китая и Западного Китая (последнюю – в более подробном изложении), мусульманское законоведение. Политическую организацию Китая и Западного Китая Стромилов считал предметом «совершенно необходимым» и брался читать лекции по нему безвозмездно в течение 20 уроков за счет теоретического курса китайского языка. Курс мусульманского законоведения он рассматривал как второстепенный, но необходимый, поскольку большинство населения Западного Китая составляли мусульмане.

На старшем классе Н. Н. Стромилов считал необходимым проходить китайский язык, географию Востока и английский язык. Он высказался против введения в программу китайского отделения сартовского языка по причине трудности китайского языка и необходимости слушателям сконцентрироваться на его изучении. Относительно учебного курса по истории Востока, обязательного для остальных слушателей Ташкентской офицерской школы, Стромилов высказал мнение, что «он вряд ли может иметь практическое значение для офицеров-китаеведов» [1380]. Относительно английского языка Стромилов придерживался той точки зрения, что язык этот весьма важен ввиду его большой распространенности в Азии и в связи с английским проникновением в Синьцзян. Курс географии Востока, с тем, чтобы «слушатели китайского отделения не разбрасывались», Стромилов предлагал ограничить только сведениями по географии Западного Китая и русско-китайской пограничной полосы.