Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

В конце декабря 1911 г. по распоряжению начальника штаба Туркестанского военного округа состоялось «поверочное испытание» по китайскому языку для слушателей младшего курса китайского отделения, в котором приняли участие пять слушателей [1381]. Как отмечал в докладе на имя генерал-квартирмейстера штаба округа штабс-капитан Стромилов, «в объеме пройденного все офицеры-слушатели обнаружили удовлетворительные знания, причем успешность за последний месяц значительно повысилась» [1382]. На докладе Стромилова генерал-майор Л. В. Федяй оставил пометку: «Очень рад!»

В начале апреля 1912 г. в штабе Туркестанского военного округа был наконец получен ответ начальника Главного штаба, переданный через начальника Азиатской части генерал-майора С. В. Цейля, который относился к вопросам, поставленным командующим войсками Туркестанского военного округа (рапорт военному министру от 9 декабря 1911 г.) и начальником штаба округа (рапорт начальнику Главного штаба от 19 февраля 1912 г.) относительно деятельности китайского отделения в Ташкентской офицерской школе восточных языков.

В ответе начальника Главного штаба, в частности, указывалось: «Возможное установление в Ташкенте постоянного курса китайского языка при настоящих условиях Туркестана в отношении лиц, знающих этот язык, вызывает значительные сомнения, так как мера эта будет носить совершенно случайный характер и успех ее всецело будет зависеть от того, имеется ли там в данную минуту лицо, владеющее китайским языком и удовлетворяющее требованиям, предъявляемым преподавателю. Если в настоящее время дело изучения китайского языка идет успешно, то это, вероятно, следует приписать работе единственного специалиста в Ташкенте – штабс-капитана Стромилова; но офицер этот может заболеть, получить другое назначение и т. п., и тогда по необходимости дело станет. Хотя непосредственный контроль со стороны штаба округа <���…> и имеет известное значение, но контроль без специалистов едва ли имеет считаться действительным, и поэтому вряд ли возможно возлагать большие надежды на такой контроль» [1383].

В документе в качестве альтернативной меры указывалось на возможность подготовки офицеров-китаистов для Туркестанского военного округа в окружной подготовительной школе восточных языков при штабе Приамурского военного округа, которая «в отношении преподавательского состава представляется поставленной вполне прочно, так как учителями в ней являются <���…> профессора Восточного института». Отмечалось также, что по этому вопросу Главный штаб уже вступил в соответствующую переписку с руководством Приамурского военного округа.

Мнение начальника Главного штаба показательно в том отношении, что свидетельствует о неспособности или нежелании руководства Главного штаба и, прежде всего, Азиатской части увидеть главное отличие китайского отделения Ташкентской офицерской школы восточных языков от соответствующего отделения в окружной подготовительной школе Приамурского военного округа. В отличие от Владивостока, готовившего военных переводчиков китайского языка, в Ташкенте велась подготовка разведчиков со знанием китайского языка, предназначенных для службы в разведке Туркестанского военного округа. Поэтому предложение начальника Главного штаба о переносе подготовки специалистов китайского языка из Ташкента во Владивосток не представляло для туркестанского начальства никакого интереса, особенно в условиях, когда получить военных переводчиков-выпускников школы во Владивостоке (причем лучших из них, как свидетельствовал опыт обращений этих выпускников в штаб Туркестанского военного округа в 1911 г.) можно было и не посылая туркестанских офицеров на Дальний Восток.

Другим важным моментом, следующим из ответа начальника Главного штаба, явился фактический отказ изыскивать источники для финансирования как учебного процесса на китайском отделении, так и для зарубежных командировок слушателей. В качестве временной меры, с целью дать офицерам возможность закончить обучение на китайском отделении, предлагалось воспользоваться отстатками средств в смете Главного штаба, но при этом командировать офицеров, закончивших двухлетний теоретический курс, на 4–6 месяцев (вместо года для остальных слушателей Ташкентской офицерской школы) и выдавать каждому на цели командировки по 500 руб. (вместо положенных для остальных слушателей 1800 руб.). Мера эта выглядела явно дискриминационной, во многом ущемляющей права офицеров – слушателей китайского отделения в сравнении с остальными слушателями окружных подготовительных школ. Понятно, что такая постановка вопроса не способствовала мотивации офицеров, взявших на себя нелегкий труд изучения китайского языка.

Единственным позитивным моментом в ответе начальника Главного штаба стало признание факта бесполезности Кульджинской школы переводчиков для подготовки офицеров-китаистов для нужд Туркестанского военного округа, в связи с чем признавалось целесообразным прекратить командирование офицеров в Кульджу. Таким образом, был окончательно разрешен вопрос о Кульджинской школе переводчиков.

Ответ начальника Главного штаба, в котором указывался альтернативный путь подготовки специалистов с китайским языком на базе другого военного округа и невозможность дать «какие-нибудь определенные обещания» в части финансирования зарубежных командировок офицеров-слушателей, фактически ставил крест на дальнейшей деятельности китайского отделения. Последовавшие затем события представляли собой поэтапный демонтаж китайского отделения как учебной структуры. До конца «ташкентского эксперимента» оставалось чуть больше года.

Руководство Туркестанского военного округа было крайне разочаровано ответом начальника Главного штаба, который обнаружил полное непонимание существа вопроса. В рапорте военному министру командующий войсками округа отмечал: «Считаю долгом обратить самое серьезное внимание на вопрос, до сих пор получавший совершенно неудовлетворительное решение, – о подготовке офицеров-восточников для Западно-китайского фронта. Мною, с согласия Главного штаба, учрежден в Ташкентской школе восточных языков курс китаеведения, существующий уже два учебных сезона и обещающий дать желаемые результаты. Предложенное ныне начальником Азиатской части Главного штаба решение того же вопроса иначе – командирование ежегодно одного офицера от войск округа в Приамурскую подготовительную школу (при Восточном институте) совершенно неприемлемо, так как: 1) не даст достаточного необходимого для округа контингента офицеров; 2) не даст специальной подготовки в смысле выбора и объема знаний именно для Западного Китая» [1384].