Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Учитывая это[,] Краевой Комитет Партии решил всю эту массу, так называемый “балласт”, ни к чему не способный, рассосать двумя путями:

1. Путем выявления родственников стариков и инвалидов (братьев, сестер и др.), списаться с ними и передавать им на иждивение.

2. Женщин, обремененных детьми, больных, стариков, инвалидов, не имеющих родственников дальних или близких… нужно освобождать.

<���…> Одно[й] из обязательных задач ставлю перед Вами следующее: ни в коем случае после решения вопроса об освобождении нельзя освобождать всех сразу, освобождение должно идти мелкими партиями по две-три семьи. Это важно потому, чтобы нам не наводнить районы Западной Сибири и магистраль сразу большим количеством освобожденных[,] не способных к труду…

Предупреждаю, ту часть нетрудоспособных, которую можно рассосать по артелям в качестве сторожей, мастеров или инструкторов, – не нужно представлять к освобождению.

Ни в коем случае не допускайте формального понимания решения Краевого Комитета Партии в том смысле, что раз он старик, нетрудоспособный или обремененный детьми, то обязательно должен быть освобожден.

Нужно приложить побольше усилий к тому, чтобы часть людей рассосать внутри артелей. Однако, не навязывая им большого количества нетрудоспособных, чтобы не создать тем самым балласт и обременение артелей» [1269].

Директива поступила в комендатуры Нарымского округа в середине января, но ее исполнение было существенно скорректировано принятым ЦИК СССР 25 января 1935 г. постановлением, лишавшим права выезда из комендатур даже лиц, восстановленных в правах.

Часть иждивенцев оказалась также «невыездной». В течение 1935 г. из всех северных и южных комендатур Западной Сибири было передано на иждивение 4759 чел., что составило более половины от общесоюзной численности (9137 чел.) [1270]. Однако острота содержания в северных комендатурах значительного числа нетрудоспособных нашла отражение в принятом 17 января 1936 г. партийно-правительственном постановлении о перспективах развития северных районов Западной Сибири: по настоянию регионального руководства в него был включен пункт, разрешавший органам прокуратуры и НКВД края «освобождать из трудпоселков нетрудоспособных стариков и старух, не имеющих детей и родственников в трудпоселках, с выездом их к месту жительства родственников, берущих на иждивение (за исключением Москвы и Ленинграда)» [1271]. Получение столь высокой санкции позволило в 1936 г. передать на иждивение родственникам из нарымских комендатур 6286 чел., что составляло 3/4 от общесоюзного показателя (8471 чел.) [1272]. Таким образом, в 1935–1936 гг. комендатуры Западной Сибири избавились от человеческого «балласта» (по терминологии спецорганов) численностью около 11 тыс. Прагматический аспект данной акции очевиден: отправка из спецпоселений части иждивенцев обусловила снижение показателей побегов и смертности. Если в 1934 г. из спецпоселков региона бежало 29 567 чел., то в 1936 г. – 5856, умерло соответственно 9082 и 3570 чел. [1273]Однако за пределами репрессивной статистики остался вопрос об уровне смертности среди нетрудоспособных после передачи их на иждивение.

В условиях спецпоселений, где карательные органы проводили дифференцированную политику по отношению к различным категориям и группам, выделяемым по социально-демографическим показателям, молодежь оказывалась на положении квазипривилегированной возрастной группы. «Молодежная» линия в деятельности спецорганов заключалась во внесении или стимулировании раскола между молодежью и средней и старшей возрастными группами «кулаков». В директивных документах 1930-х гг. данная установка обрела характер стереотипного выражения – «отрыв молодежи спецпереселенцев от контрреволюционной части кулачества» (именно такая формулировка, использованная в решениях комиссии Андреева от 7 августа 1931 г., стала расхожей) [1274]. Для достижения «скорейшего отрыва молодежь») комиссия Андреева рекомендовала:

«а) создавать особые молодежные бригады на производстве; б) вовлекать молодежь на производстве и в сел[ьском] хозяйстве в трудовое соревнование; в) прикреплять к молодежным бригадам политруков в целях вовлечения молодежи в политпросветительную работу; г) разрешить досрочное освобождение молодежи из спец. поселков за ударную работу и перевыполнение производственных заданий; д) ввести первоочередное снабжение молодежи литературой; е) организовать среди молодежи кружки по получению и повышению квалификации, спортивные и другие» [1275].

В июле 1931 г. ГУЛАГ подготовил «Временную инструкцию по ведению культурно-воспитательной работы среди молодежи-спецпереселенцев». В ней, в частности, указывалось: «Наряду с высланными главами семейств – кулаками в числе высланных оказалась и молодежь, которая во всех отношениях должна быть поставлена в особо благоприятные условия, дающие возможность через систему культурно-воспитательной работы изолировать ее (молодежь) от вредного влияния кулачества… Культурно-воспитательная работа среди молодежи из спецпереселенцев… ставит своей целью через политическое воспитание, трудовое соревнование и ударничество, общеобразовательную и профессионально-техническую подготовку прививать ей (молодежи) коллективные трудовые навыки и задатки советской общественности с тем, чтобы уже в ближайшем будущем молодежь окончательно и бесповоротно порвала всякую связь с кулачеством, его эксплуататорской и собственнической идеологией и путем участия в коллективных формах труда на фронте социалистического строительства завоевала себе возможность стать равноправными членами советского общества». В качестве задач воспитательной работы указывались: ликвидация малограмотности и неграмотности; вовлечение молодежи в трудовое соревнование под лозунгом «Подлинное ударничество сокращает сроки к возвращению в число равноправных членов общества»; содействие организации молодежных бригад на производстве и развитие форм поощрения «вплоть до аннулирования всяких отчислений от заработка»; выдвижение молодежного актива для работы в системе кооперации и социально-культурных учреждениях спецпоселков и т. д. [1276]

В документах, адресовавшихся аппаратам комендатур, работники ГУЛАГ акцентировали внимание на необходимости развития «организационных форм отрыва детей и молодежи от родителей». С этой целью рекомендовалось помещать детей в ясли и на детплощадки, ввести обучение детей в школах II ступени в крупных поселках с организацией при школах интернатов, поощрять переселение молодежи в отдельные общежития. В частности, предусматривалось «оказание помощи к переходу в другие условия жилья (при необходимости и возможности с переменой и поселка) тем старшим подросткам, которые из-за политических взглядов не могут ужиться со своими родителями» [1277].