Элен Каррер д'Анкосс - Россия и Франция. От Петра Великого до Ленина

Французский посланник Дюран де Дистрофф воспользовался этим, чтобы урегулировать более мелкие конфликты, также омрачающие отношения двух стран. Около двадцати французских офицеров, сражавшихся на стороне конфедератов, попали в русский плен. Дюран попросил их освобождения, к его усилиям присоединился д'Аламбер, стремящийся помочь своим соотечественникам. Голос д'Аламбера, уважаемый императрицей, безусловно помог убедить ее сделать подобный жест, который упрочил позиции французского посланника в Петербурге.

Этот небольшой успех Франции не мог скрыть того, что в польских делах ей не удалось сыграть никакой роли, даже малой, именно такой вывод и извлек граф де Брольи. Но не приобщенная к разделу Польши Франция не желала смириться со своим отстранением от участия в событиях, которые изменяли политическую обстановку в Европе, и надеялась, что русско-турецкий конфликт, продолжающийся, несмотря на крымское урегулирование, даст ей для этого возможность. Турция выдыхалась, и Франция, подтолкнувшая свою старую союзницу к вступлению в этот конфликт, считала, что способна оказать ей помощь на дипломатическом фронте. Россия выдвигала два требования: сохранение за Крымом независимого статуса, который она дала ей по окончании войны, и гарантий свободной торговли в Черном море. Мирные переговоры начинаются в Фокшанах в Молдавии, а затем после провала – камнем преткновения послужил Крым – продолжаются в Будапеште. Два года бесплодных дискуссий не мешают возобновлению военных действий на Балканах. Людовик XV воспользуется этим, чтобы предложить свое посредничество. Он тем более склонен играть эту роль, потому что с 1773 года знает о крайне серьезных внутренних проблемах у Екатерины. Казацкий атаман Пугачев взбунтовал степные регионы, провозгласив себя настоящим Петром III, мужем Екатерины, которого объявили погибшим в пьяной драке в 1762 году. Пугачев заявляет: «Я – Петр III, а вместо меня был убит простой солдат, все это время я был в Польше, Египте, Константинополе». Его слова облетают всю степь, поднимают казацкое население, а также проживающие там нерусские народы. «Настоящий царь», требующий свой трон у узурпатора, – не новинка в России. Этот миф присутствовал в русской истории со времен Смуты, с ее чередой Лжедмитриев, и встретил горячий отклик в степных краях, где казаки образовали особое сословие, требующее независимости от государства и всегда готовое к восстанию. Пугачев сразу же организовал свой двор, систему власти и готовился идти на столицу. Дюран де Дистрофф, описывающий эти события своему министру, без сомнений объясняет, что они представляют угрозу для императрицы, все еще отмеченной клеймом узурпаторства. Чтобы восстановить порядок в степных областях, помешать Пугачеву идти со своими войсками на столицу (вполне реальный план), требовались очень серьезные военные средства, в то время находящиеся на турецком фронте.

Кроме того, положение Екатерины осложняется новым кризисом, который на руку Франции, так как ослабляет Россию: речь идет о шведском кризисе, вызванном Густавом III. Молодой король близок к Франции. Он посетил ее, был принят королем, он приветствуется энциклопедистами, приглашается во все салоны и договаривается с Людовиком XV об ограничении места России в Европе. Екатерина II скажет о Густаве III: «Он – француз с ног до головы». Определение верно. Густав считает Россию своим исконным врагом и является весомым противником Северной системы. В ходе своего путешествия во Францию он подписывает в 1771 году секретное соглашение с Людовиком XV, обязуясь вытеснить Россию из Швеции – в этих целях ему обещана крупная финансовая помощь, – и готовит конституционную реформу, отменяющую Конституцию 1720 года, гарантом которой выступала Россия. Петр Великий включил эту гарантию в русско-шведский договор 1721 года. Реформа готовилась в секрете при поддержке Франции. Ее сильная сторона – обеспечение стабильной власти для короля, но прежде всего это вызов, брошенный России. Констатируя критичность положения Екатерины II в 1772 году – ввиду раздела Польши и войны в Турции, – Густав III заключил, что если она и сможет вдобавок воевать со Швецией, то с большим трудом. Поэтому он осуществил свой конституционный переворот в августе 1772 года. Екатерина II не спешила реагировать: она не могла, не подвергая себя опасности, открыть третий фронт и к тому же опасалась, как бы ее реакция не привела к заключению турецко-шведского союза против нее. Она предпочла действовать осторожно, ограничившись отправкой войск в Финляндию. Фридрих II, взбешенный сдержанностью России, рвал и метал, угрожал Густаву III при поддержке короля Дании, который, как и он, хотел подтолкнуть Екатерину к решительным мерам. Но та продолжала бездействовать, внешне готовая склонить голову перед шведским вызовом. Людовик XV дал понять, что в случае русского вторжения Франция не сможет пассивно наблюдать агрессию против короля, поддержанного ее народом, и соответственно придет ему на помощь. К тому же Екатерина испытывала к Густаву III симпатию, о чем свидетельствует их переписка на безупречном французском. В итоге Екатерина смирилась с конституционным переворотом Густава III, политической независимостью Швеции и концом русского влияния в этой стране. Для Франции, потерпевшей серьезные поражения в Польше и Турции, «шведское дело» стало неоспоримой победой.

Опираясь на этот успех, Людовик XV по-прежнему предлагал свои посреднические услуги в Турции, на что Екатерина отвечала отказом. Императрицу подталкивал к этому ее посланник в Версале Хотинский, который писал ей: «Здесь беспокоятся о свободе торговли на Черном море. Французы боятся, как бы мы не завладели всей торговлей. Из этого следует заключить, что они всеми средствами будут побуждать Порту отказать в этом пункте России».

Чтобы убедить колеблющуюся Екатерину прибегнуть к посредничеству Франции, выступить в защиту французского посредничества поручили Дидро, в тот момент гостящего в России по приглашению императрицы. Тот сказал ей, что если она останется глуха к его аргументам, то по возвращении из России его отправят в Бастилию. Любезная, стремящаяся оказать гостю уважение Екатерина терпеливо его выслушала, но предложение отклонила. Она была убеждена, что Франция не может быть полезным России посредником из-за пристрастного отношения к Турции, а прежде всего рассчитывала на решающий военный удар. В последний раз Франция предложила свое посредничество в 1774 году, когда после смерти Мустафы III на турецкий престол поднялся его брат Абдул-Хамид I. Но Екатерина никак не отреагировала. Ее армии уже вовсю шли к долгожданному окончательному успеху. Войска под командованием генерала Румянцева переправились через Дунай, осадили великого визиря в его лагере в Шумле, другие силы в то же время форсированным маршем двигались на Балканы. Оказавшись в безвыходном положении и в первую очередь уяснив, что России открыта дорога на Константинополь, султан забыл о своих французских покровителях и объявил России, что готов говорить с ней о мире. Ответом России стало предложение не терять времени на пустые переговоры и подписать мирный договор на русских условиях. Кючук-Кайнарджийский мир был подписан 21 июля 1774 года. Кроме территориальных приобретений – Азова, Керчи, Кабарды на Кавказе и степи между Бугом и Днепром – Россия получала свободу судоходства и торговли в Черном море и доступ в Эгейское море через черноморские проливы. Ее купцам предоставлялись те же привилегии, что и французским, пользовавшимся самыми благоприятными условиями. За Россией также признавалось право защищать свободу вероисповедания христианских подданных султана, то есть осуществлять нечто вроде протектората над христианами.