Модест Колеров - Петр Струве. Революционер без масс [сборник]

5В своей авторецензии на сборник в журнале «Освобождение», названной «О чём думает одна книга?», С. написал: «„Проблемы идеализма“ знаменуют собой укрепление и расширение того союза между идеализмом философским и идеализмом практически-политическим, начало которому положил своей блестящей публицистической деятельностью Владимир Соловьёв. Этот союз нужен и для философской мысли, и для дела освобождения» (Цит. по: М. А. Колеров. Не мир, но меч: русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех», 1902–1909. СПб, 1996. С. 48).

6И наблюдали это ещё с первого эпизода сотрудничества — с полемики С. и Булгакова в 1896–1897 гг.: «Когда в недрах марксизма зародилось течение, нашедшее потом своё выражение в лозунге „назад к Канту“, П. Б. Струве и некоторые другие видные тогда марксисты, перенёсшие свои изыскания на философскую почву, начали печатать свои статьи в журнале, выходившем под редакцией С. Н. Трубецкого. Известный дотоле только специалистам, журнал появился в более широких кругах читающей публики. Преклонявшиеся в ту пору перед г. Струве, русские ученики Маркса готовы были, казалось, с головой уйти в увлёкшую его „гносеологию“. Но это продолжалось очень недолго. Область была слишком специальна и экскурсии в неё для непосвящённых были слишком утомительны» ( А. В. Пешехонов. Накануне [Сборник статей из журнала «Русское Богатство», 1904–1905]. СПб, 1906. С. 156. [ «Памяти парламентёра», октябрь 1905]).

7Объявление о продаже нераспроданной книги С. «На разные темы» публиковалось в «Освобождении» три года спустя, летом 1905 года (Освобождение. 19 (6) августа 1905. № 75), а журнал С. «Полярная Звезда» такое объявление публиковал даже весной 1906 года, когда путь С. от марксизма к социал-либерализму был пройден до конца, а названная книга лишь описывала его эволюцию от партийного социал-демократического марксизму к внепартийному социализму, то есть его устаревшим автопортретом (хотя, может быть, эмиграция С. в 1902–1905 гг. и не позволяла ранее рекламировать книгу столь широко). Авторские сборники С. вообще продавались плохо, что лишь подчёркивало резкий контраст между его широкой известностью и малой популярностью, делавшей С. авторитетным лишь для узкого круга компетентных читателей, которые интересовались нюансами соединения социализма с либерализмом и дальнейшей эволюции этого синтеза к внепартийному государственничеству. Поэтому новый (и последний) сборник статей С. тоже провалился в продаже — теперь уже без политических ограничений. Сборник «Patriotica: Политика, культура, религия, социализм (1905–1910 гг.)», вышел в свет в марте 1911 не маленьким, но вполне умеренным тиражом в 2100 экземпляров: более пяти лет спустя после выхода его из печати он всё ещё рекламировался в журнале «Русская Мысль» (Русская Мысль. М.; Пг., 1916. Кн. XI. Отд. V. С. 4). Это значит, что целевая аудитория произведений С. (учитывая, что наиболее демократическая часть читателей, обеспечивавшая в публичных библиотеках до 15–20 прочтений на один номер толстого журнала, не входила в число поклонников журнала С.) составляла заметно менее 2000 человек.

8В течение середины XIX в., на глазах поколения родителей С. прошло успешное объединение Германии и Италии в национальные государства. Даже такой вполне холодный в отношении пафоса национального возрождения и прямо враждебный к русскому национализму и особенно враждебный к славянской национально-освободительной борьбе в её сербском примере, как Милюков, разделял общее для русской оппозиции восхищение прежними образцами национального возрождения в Европе, также сопряжёнными с государственным объединением, но — в отличие от сербского — поддержанного именно революционной, а не официальной Россией. Он вспоминал: «я переживал душой итальянское risorgimento и триумф национального принципа в годы объединения Италии» ( П. Н. Милюков. Воспоминания. С. 432).

9«Усложнение жизни» («усложнение национальной культуры») — одно из центральных общественно-политических понятий С. 1890–1900-х гг., позволявших ему соблюсти цензурные требования «эзопова языка» и одновременно выразить некоторую доктрину («удачное понятие, — говорил С. позже, — innuce содержит в себе целую научную теорию»). Понятие «усложнения», связанное с интенсивной русской идейной традицией «сложности» (начиная с М. Погодина («Дела становятся час от часу мудрёнее, отношения сложнее; а мы хотим пробавляться не только старыми людьми, но и старыми формами»), опираясь на «сложность» зрелости и демократии у К. Н. Леонтьева («Византинизм и Славянство»), имея в виду и то, что писал в своём «Московском сборнике» К. П. Победоносцев (1896) «как усложняются формы быта общественного» и др.), С. впервые применил в описании и развитии экономической жизни капитализирующейся и индустриализирующейся России в «Критических заметках» и затем в журнале «Новое Слово» ( П. Б. Текущие вопросы внутренней жизни // Новое Слово. СПб, 1897. № 6. II о. С. 157). Одним из манифестов С. для перехода от «критического марксизма» к «идеализму» стал его специальный комментарий к понятию («Усложнение жизни» («Северный Курьер», 1899). И позже С. сохранял верность этому понятию. В дебютной статье С. как редактора «Освобождения» говорилось: «Усложняющаяся жизнь великого народа требует широких политических форм, свободы и простора для личной и общественной самодеятельности» ( П. Струве. От редактора // Освобождение. 1902. № 1. 18 июня). Постфактум, после революции 1905 года, отметившей крах усилий самодержавия избежать политических перемен, С. вернулся к этой формуле и в своей статье в сборнике «Вехи:» «Крушение этой политики было неизбежно, и в связи с усложнением общественной жизни и с войной оно совершилось очень быстро». См. также: «Эра Витте [дала] усложнение экономической жизни» (Patriotica. С. 212. «Чрезмерность полиции и к чему она приведёт?», 1908). В. И. Ленин летом 1917 года в своём знаменитом трактате «Государство и революция» критически писал, что на вопрос о природе идущей в ходе мировой войны милитаризации государств, обществ и экономик некий «филистер» «склонен отвечать… ссылкой на усложнение жизни, на дифференциацию функций».

10Развивая «право на прожиточный минимум / существование» Г. Еллинека в «минимум Добра» В. С. Соловьёв (см.: Е. А. Прибыткова. Несвоевременный современник: философия права В. С. Соловьёва. М., 2011. Глава III) предопределил внесение русскими «возродителями естественного права» этой новации «право на достойное существование» (см.: Там же. Глава IV. § 2) в фундамент современного, социализированного либерализмаи затем — в основу современного цивилизованного права. См. также специально об этом: Е. А. Прибыткова. В поисках «этического минимума»: Г. Еллинек, Э. ф. Гартман, Вл. Соколов // Исследования по истории русской мысли [8]. Ежегодник за 2006–2007 год. М., 2009. К исследованию Е. А. Прибытковой следует добавить и толкование «права на достойное существование» социалистом С. И. Гессеном: С. И. Гессен. Правовое государство и социализм [1924–1925] // С. И. Гессен. Избранные сочинения / Сост. А. Валицкий, Н. Чистякова. М., 1998. С. 187–189.