Григорий Трубецкой - Воспоминания русского дипломата

23 марта, когда местные большевики при полном непротивлении французских войск заняли улицы и учреждения Одессы, генерал Тимановский в сопровождении броневого автомобиля проехал к генералу д’Ансельму и изложил тяжелое материальное положение бригады. Генерал д’Ансельм своим честным словом обещал генералу Тимановскому вечером того же дня выдать около 10 миллионов иностранной валютой, которые должны были быть получены от бывшего начальника штаба полковника Фрейденберга. Несмотря на беспорядки в городе, генерал Тимановский, не желая терять времени, послал вооруженный отряд в Государственный банк за получением денег по ассигновке полученной от генерала Шварца. Отряд встретил сопротивление и, не достигнув банка, едва смог пробиться обратно. Имея в своем распоряжении всего около 400 штыков, бывших в городе, генерал Тимановский не мог ввязаться в бой на улицах города, чтобы добиться получения денег.

Положение этого небольшого отряда постепенно становилось все более и более угрожающим, поэтому после разрешения, полученного от генерала д’Ансельма, генерал Тимановский вечером 23 марта с боем, неся потери, вывел отряд из казарм за город.

В тот же день к генералу д’Ансельму были командированы два броневых автомобиля за получением обещанных денег. В одном из них отправился временно исправляющий должность начальника штаба бригады Генерального штаба капитан Капнин с соответствующей доверенностью, который с боем прошел через город и явился генералу д’Ансельму.

Однако, несмотря на данное последним честное слово, капитан Капнин денег не получил. Генерал д’Ансельм ответил так: «Деньги не могут быть выданы немедленно; необходимо произвести казначейскую операцию, что возьмет два или три дня. Вся Добровольческая бригада должна немедленно отправиться на Фонтаны, – первый пункт назначения, как сегодня утром просил генерал Тимановский, и далее в Овидиополь, где она получит распоряжение относительно погрузки. Крайне важно, чтобы дороги на Аккерман были бы свободны сегодня ночью. Суда, находящиеся в Одесском порту или рейде ни одного военного для погрузки не примут. Условия погрузки русских добровольцев из Овидиополя будут указаны в ближайшем будущем».

800 000 крон, обещанных генералу Тимановскому генералом Шварцем, тоже получить не удалось, так как последний находился уже на пароходе и проникнуть к нему без боя было невозможно. Вскоре генерал Шварц, выдав заблаговременно шестимесячный оклад содержания себе, всем чинам своего штаба и не позаботившись совершенно о добровольцах, дравшихся на фронте, оставив их и их семьи совершенно без средств, отплыл благополучно из Одессы.

Вечером 23 марта генерал Тимановский получил приказание генерала д’Ансельма, переданное ему через генерала Бориуса: «Генерал д’Ансельм поручил мне передать Вам категорический приказ сегодня же вечером покинуть Одессу и направиться на Аккерман через Большой Фонтан со всеми русскими войсками, еще находящимися в Одессе».

В тот же день части бригады, находившиеся в окрестностях Одессы, перешли в Овидиополь. Вся же бригада генерала Тимановского, сосредоточившаяся к 24 марта в деревне Беляевка, переправиться через построенный мост в Бессарабию не смогла, так как от генерала д’Ансельма было получено следующее приказание: «Части Добровольческой армии, находящиеся теперь в Аккермане будут 8 апреля в течение одного дня на баржах отправлены в Бугас [274]и будут находиться в распоряжении адмирала Куве, находящегося на корабле “Вальдек Руссо” {241}. Части находящаяся в данное время в Овидиополе немедленно отправятся на Бугас левым берегом Днестра».

Для получения подробных указаний о погрузке на транспорты генерал Тимановский вместе со своим начальником штаба и начальником французской 156-й дивизии генералом Бориусом на дрезине прибыл на станцию Бугас, где и получил личное приказание генерала д’Ансельма. Выяснилось, что на транспорты будут погружены лишь люди с винтовками и патронами, пулеметы, телефонное имущество и багаж. Вся же материальная часть артиллерии, автомобильных частей, обозы и лошади должны были быть оставлены французам. При этом генерал д’Ансельм в присутствии многих французских и русских офицеров заявил, что за все оставляемое имущество и лошадей будет уплачено генералу Деникину или генералу Тимановскому. То же самое 26 марта было им подтверждено письменно на имя генерала Тимановского: «Французское командование не уполномочено выдавать денежные авансы войскам русской Добровольческой армии, но ввиду крайней необходимости и принимая во внимание численность этих войск, казалось бы, следовало применить следующий способ: русская Добровольческая армия уведомит о материалах и припасах всех родов, каковые она считает лишним перевозить морем, или которые невозможно будет погрузить (например, лошади). Будет составлен список этим материалам, который союзным командованием будет учтен при получении его от частей русской Добровольческой армии. Генерал Тимановский благоволит уведомить, соглашается ли он на такое решение вопроса, и в случае утвердительного ответа, сообщить как можно скорее сведения об оставляемом им материале».

Одновременно командиру 21-го стрелкового полка 156-й французской дивизии генералом Бориусом было отдано распоряжение: «Командиру батальона Сен-Жюльен 21-го стрелкового полка поручается составление описи и охрана материала оставляемого русской Добровольческой армией у восточного входа первого моста в Бугас. В зависимости от обстоятельств этот материал надлежит либо перевезти на правый берег Днестра, либо на месте уничтожить. Полковнику, командиру AD [275]156 надлежит назначить достаточное количество людей для приема и временного размещения на острове Бугас лошадей русской Добровольческой армии. Ему же надлежит одновременно с приемкой лошадей получить от русской Добровольческой армии весь имеющийся еще у них фураж и зерно».

В течение 27 и 28 марта шло сосредоточение бригады на острове у станции Бугас. Движение совершалось по сыпучим пескам, на протяжении семи верст, причем по пути приходилось преодолевать железнодорожный мост с решетчатым настилом, который французы не приспособили к движению повозок сами и не позволили сделать это русским. Мост был занят французским караулом, который по своему произволу, а иногда и по приказу генерала Бориуса, прекращал движение русских повозок, людей и лошадей. Поведение французских начальников в этих случаях было пренебрежительным и вызывающим. Французы думали лишь о спасении своего имущества, которое перевозилось по железной дороге, а русских заставляли бросать и то немногое, что ими было взято с собой и с таким трудом тащилось по пескам.