Коллектив авторов - Все в прошлом [Теория и практика публичной истории]

Обычно произведения альтернативной истории ассоциируются с научной фантастикой и тем самым — с массовой культурой, но в 1990–2010-е годы к приемам альтернативной истории все чаще прибегают и «немассовые» писатели. Так, в 2004 году в США вышел роман «Заговор против Америки» прозаика-интеллектуала Филипа Рота (1933–2018), лауреата Международной Букеровской и Пулитцеровской премий [406] Русский перевод В. Топорова издан в 2008 году. В 2020 году в США был снят мини-сериал по роману. . В этом произведении изображается следующая цепь событий: в 1940 году президентом США избран не Рузвельт, а его конкурент — пронацистски настроенный военный летчик Чарльз Линдберг, после чего США начинает стремительно превращаться в изоляционистское и антисемитское государство. Поэтому точнее будет сказать, что альтернативная история — это метод построения повествования, охватывающий разные разные типы кино и литературы, от массовых до инновационных. Произведения этого рода смыкаются с работами современных историков в жанре «мысленных экспериментов» (counterfactuals), имеющих сходный смысл, но написанных намного более аналитически и адресованных специалистам-гуманитариям.

Границу между «просто» историческими романами и альтернативными историями трудно провести точно, потому что любое художественное произведение на историческую тему всегда в той или иной мере основано на вымысле. Можно воспользоваться определением американской писательницы, литературоведки и социолога Кэрин Хеллексон: автор «просто» исторического романа может создать образ вымышленной служанки реально существовавшей королевы Марии Шотландской, но любой «нормальный» нарратив об этой королеве предполагает, что ее жизнь закончится на плахе. Если же роман, к примеру, сообщает, что Мария победила Елизавету Тюдор и стала правительницей Англии и Шотландии, то перед нами — уже альтернативная история [407] Hellekson K. The Alternate History: Ref i guring Historical Time. Kent, Ohio; London: The Kent State University Press, 2001. P. 33. . Хеллексон полагает, что альтернативная история основана прежде всего на «развилках» (nexuses) ключевых событий [408] О важнейших для этого жанра «развилках» см.: Thiess D.J. Relativism, Alternate History, and the Forgetful Reader. Lanham; Boulder; New York; London: Lexington Books, 2015. P. 8–9. .

Произведения из области альтернативной истории существуют в литературах на разных языках. Они имеют важнейшее отношение к публичной истории: в особо резкой форме такие нарративы демонстрируют создание «полезного прошлого» (usable past). Создатель этого термина, американский критик и историк литературы Ван Вик Брукс, писал в 1918 году о том, что современный автор должен придавать описываемому им/ей прошлому моральный смысл, поучающий людей настоящего [409] Brooks V.W. On Creating a Usable Past // The Dial. 1918. April 11. P. 337–341. . Альтернативные истории способствуют приданию такого смысла (и в этом писатели могут заметно отличаться от историков, которые создают counterfactuals ) минимум на трех уровнях.

Во-первых, они чаще всего изображают сбывшиеся антиутопии или, реже, утопии [410] Butter M. The Epitome of Evil: Hitler in American Fiction, 1939–2002. New York: Palgrave MacMillan, 2009. , показывая, что иной путь развития истории был бы или катастрофой, по сравнению с которой «наша» реальность выглядит сравнительно приемлемой, или, наоборот, спасением, по сравнению с которой несовершенства «нашего» мира выглядят особенно пугающими, а главное — случайными по своему происхождению: сложись чуть по-другому, и «мы» могли бы жить гораздо лучше! Такая «опрокинутая в прошлое» утопия может стать идеальным воображаемым пространством для спасения от дискомфортной современности.

Во-вторых, авторы альтернативных историй часто устанавливают неявные соответствия между реально произошедшими событиями и их «параллельными» версиями. Тайваньская литературоведка Пейчен Ляо обращает внимание на «реалистические» аспекты упомянутого романа Филипа Рота: его описание преследований евреев в вымышленных им США начала 1940-х явно опирается на опыт детских страданий Рота от низового антисемитизма в Америке, описанных в его мемуарах [411] Pei-Chen Liao. Post-9/11 Historical Fiction and Alternate History Fiction: Transnational and Multidirectional Memory. Cham, Switzerland: Palgrave Macmillan, 2020. P. 11. . Кроме того, и критики, и читатели романа Рота заметили, что описанные им меры по ограничению прав евреев в «Америке Линдберга» «рифмуются» с атмосферой подозрительности по отношению к арабам, возникшей в США после терактов 11 сентября 2001 года. Впоследствии некоторые читатели воспринимали роман Рота даже как «ключ» для описания идеологических перемен в период правления Дональда Трампа [412] Ibid. .

В-третьих, альтернативные истории резко акцентируют влияние личного поступка и/или случайности на масштабные социальные и политические сдвиги. Один из ранних образцов альтернативной истории — роман Лайона Спрэга де Кампа «Да не настанет тьма» (Lest Darkness Fall, 1939) — повествует о том, как американский археолог Мартин Падуэй в результате удара молнии переносится из фашистской Италии 1938 года в Рим 535 года н. э., находящийся под властью остготов. Развив бурную деятельность, Падуэй помогает остготам отстоять свое королевство от византийцев и лангобардов, предотвратив тем самым наступление Темных веков. Очевидно, что во времена, когда роман был написан, он читался как аллегория, призывающая к личному противостоянию фашизму.

Альтернативные истории в 1970–2010-е годы постепенно стали очень заметным сегментом и массовой, и «высокой» культуры. Это совпадает с ростом интереса к историческим жанрам в современной литературе в целом. Согласно философу и эссеисту Перри Андерсону, современный исторический роман говорит «не о рождении нации, а о грабеже, творимом империей; не о прогрессе как эмансипации, а о грозящей или случившейся катастрофе» [413] Anderson P. From Progress to Catastrophe // London Review of Books. 2011. Vol. 33. № 15. P. 24–28. Здесь и далее, если иного не оговорено, перевод иноязычных цитат выполнен авторами главы. . Впрочем, в недавние годы к этой тенденции к «катастрофизму» явственно добавляется еще одна: альтернативные истории, делающие акцент на «реабилитации» репрессированных прежде меньшинств. (Так, в 2020–2021 годах сенсацией стал телесериал «Бриджертоны» компании Netflix, где часть ролей британских аристократов начала XIX века играют темнокожие актеры.) В целом Пейчен Ляо полагает, что в период после мегатерактов 11 сентября 2001 года часть писателей почувствовала исчерпанность традиционной повествовательной формы и «мигрировала» в документальную прозу (в русской литературе, впрочем, острый интерес к «документализированным» формам повествования был заметен уже в 1990-е — вспомним такие произведения, как «Конец Цитаты» Михаила Безродного или «Записи и выписки» Михаила Гаспарова), но другая часть все чаще обращается к исторической и альтернативно-исторической прозе.