Коллектив авторов - Все в прошлом [Теория и практика публичной истории]

Почти тогда же — в 1980 году — в свет выходит книга знаменитого историка-популяризатора Натана Эйдельмана «Апостол Сергей: повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле» с главой «Воображаемый 1826», в которой описан успех декабристского восстания, пусть трудный и ведущий к непредсказуемым политическим последствиям. Глава заканчивалась абзацем из двух фраз: «Не было. Могло быть».

Вероятно, дополнительное — и стойкое — предубеждение советской цензуры против альтернативных версий истории было вызвано публикацией в Ardis Publishing в 1981 году романа Василия Аксенова «Остров Крым», где в результате решительных действий вымышленного Аксеновым лейтенанта Бейли-Лэнда — то есть той самой роли личности в истории — и отсутствия Перекопского перешейка сохраненный за отступившей белой армией Крым превращается в процветающий анклав, предмет зависти, вожделения и ненависти нищающего «материкового» СССР. В этом разделении на «капиталистическую» и советскую Россию Аксенов примерил на СССР схему государств, разделенных по идеологическому признаку в результате холодной войны между тем же СССР и странами Запада: Северная и Южная Корея, ФРГ и ГДР, материковый Китай и Тайвань, на который больше всего похож аксеновский Крым. По аналогии с «другим Китаем», бурно развивавшимся на Тайване, Аксенов придумал «альтернативную Россию».

Для понимания постсоветских судеб этого жанра потребуется отступить в послереволюционный период. В 1920-е годы в СССР попытки «переписать историю» еще казались идеологически допустимыми — потому что они вырастали из конкретного, разделявшегося многими опыта двух революций, Первой мировой и Гражданской войн, возникших и разгромленных в Западной Европе «советских республик»: людям 1920-х было легко поверить в то, что история может пойти практически в любом направлении, если обстоятельства сложатся иначе, чем они сложились. В 1923 году Илья Эренбург пишет антиутопию — или, как он сам тогда определил, «сатиру-утопию» — «Трест Д.Е. История гибели Европы». В книге описывается последовательное уничтожение всех стран Европы, включая Европейскую Россию, по инициативе декадента-авантюриста Енса Боота — якобы произошедшее в ближайшем после написания романа будущем.

Еще больше похожа на альтернативную историю утопическая повесть «За чертополохом», написанная в Германии в 1921 году только что бежавшим из России Петром Красновым, недавним руководителем казачьего Дона, претендовавшего на статус независимого государства. Краснов описал, как в ближайшем будущем после гибели Красной армии под собственными бомбами на месте Советской России возникает патриархальная и одновременно технически передовая «Россия без иностранцев, без спекулянтов, без банков, без указки Западной Европы», в которой есть телевидение и воздушные корабли, при необходимости доставляющие всех, кого нужно, в любую точку земного шара. Отчетливое сходство утопической повести Краснова с альтернативными историями 1990-х, несмотря на различие жанров, обусловлено сходством психологической основы: повесть Краснова, пожалуй, является первым в истории русской литературы примером воображаемого исторического реванша [426] О реваншистских мотивах в фантастической литературе и альтернативной истории 1990–2000‐х годов см.: Витенберг Б. Игры корректировщиков (Заметки на полях «альтернативных историй») // Новое литературное обозрение. 2004. № 66. С. 281–293; Арбитман Р. Крошка сын, папа Сэм и ржавые грабли: Российская фантастика как Неуловимый Мститель // Новое литературное обозрение. 2009. № 95. С. 223–228. . Так, дежурное обвинение со стороны консервативных эмигрантов в том, что среди большевиков якобы слишком много евреев, приобретает в романе инвертированный вид:

— А евреи у вас есть? — спросил Дятлов.

— Как не быть. Живут. Куда же им деваться? Только не правят больше нами.

Несмотря на то что консервативная часть эмигрантов, к которой принадлежал Краснов, долго еще надеялась на то, что советская власть в России исчезнет так же внезапно, как и появилась, произведений в духе «За чертополохом» в эмигрантской литературе, кажется, больше не было. В советской же подцензурной словесности было достаточно много утопических романов, предсказывавших будущий коммунизм, но утопий другого рода [427] Кремнев Ив. [ Чаянов А.В. ] Путешествие мое го брата Алексея в страну крестьянской утопии. М.: Государственное издательство, 1920. Ч. 1 [единственная]. печаталось намного меньше.

В 1928 году Вениамин Гиршгорн, Иосиф Келлер и Борис Липатов опубликовали «БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН» (так, заглавными буквами, согласно воле авторов) [428] Здесь и далее за исключением отдельно ого воренных случаев указывается год первой публикации произведения. , в котором советский юноша Роман Владычин, при помощи загадочного механизма оказавшись в прошлом, своевременными советами помогает Наполеону избежать разгрома при Ватерлоо, вооружает армию револьверами и минометами, поднимает мануфактуры и т. п. Конечно, этот персонаж прямо развивал традиции уже упомянутого романа о человеке, который попал в прошлое и сознательно изменил ход истории, — «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Предуведомление авторов гласило:

Читатель! Тебя учили, что Наполеон умер на острове св. Елены, что Пушкин убит на дуэли кавалергардом Дантесом, что Бисмарк и Гарибальди не только не были друзьями, но остро ненавидели друг друга, что в истории не было случая, чтобы папу римского с позором выгнали из Ватикана. Тебя учили, что отошедшие эпохи — мертвы и с ними покончено раз и навсегда. Но авторы «БЕСЦЕРЕМОННОГО РОМАНА» — странные люди! Они утверждают совершенно противоположное, они переделали на свой лад историю человечества и находят, что в таком виде она выглядит гораздо интереснее. Читатель! Не упускай случая проверить свои исторические познания, не беги от спора с бесцеремонными авторами «БЕСЦЕРЕМОННОГО РОМАНА»!

Редкие послевоенные опыты в этом направлении (по крайней мере, представленные в советской печати, а следовательно, одобренные цензурой) принуждены были доказывать, что вмешательство в историю может лишь подтвердить известную нам ее картину. Так, во впервые опубликованном в 1966 году (в сокращенном виде в журнале «Москва», № 12) романе Лазаря Лагина «Голубой человек» главный герой, парень из 1960-х, рабочий на полупроводниковом производстве, попадает в дореволюционную Россию и способствует будущей социалистической революции. Поток событий норовит вернуться в свое русло и в рассказе Севера Гансовского «Демон истории» (1968) — здесь устранение протагонистом диктатора Юргена Астера, развязавшего Вторую мировую войну, приводит к власти Гитлера.