Елена Соломински - Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии

Еще об одном верном соратнике Якова Львовича стоит упомянуть особо. Юрист Алексей Александрович Гольденвейзер познакомился с Тейтелем в 1916 году в Киеве 504Гольденвейзер обучался в университетах Берлина и Гейдельберга. Выпускник юридического факультета Киевского университета Святого Владимира в 1912 года, накануне Октябрьской революции он работал помощником присяжного поверенного у своего отца и читал курс теории права и западной политологии в университете. Научная карьера привлекала его намного больше, чем общественная деятельность на благо своих собратьев. В 1918 году он был избран секретарем Совета объединенных еврейских организаций Киева; позже был представителем еврейского меньшинства в Малой Раде Украины, законодательном органе Украинской Народной Республики. В мае 1921 года Гольденвейзер с матерью, сестрами и женой эмигрировал из Киева и прибыл в Берлин. Б. Л. Гершун дал такой его портрет: «По характеру и образу действий, по своему внешнему виду, со своим тонким одухотворенным лицом он был тип еврейского аристократа… Он свободно и красиво владел словом, был тактичен, умен, и все грубое, неискреннее, всякая бестактность его ослабляли и заставляли сжиматься, как от неприятного физического прикосновения…» 505Гольденвейзер вспоминал, что работу в Союзе русских евреев ему предложил Д. С. Марголин, друг семьи по Киеву, прокомментировав: «Тянет меня в секретари (2 000 марок жалованья)» 506. И несмотря на то, что первое впечатление Гольденвейзера о работе в Союзе было весьма критично: « Сегодня было заседание юридической комиссии: ни юристы, ни филантропы наши не научились еще германской деловитости и лаконизму » 507, он согласился с предложением Марголина. Амбициозный 31-летний юрист стремился к большой карьере, но суета неизбежных эмигрантских проблем, подобно дежавю, возвращала его в киевский мирок борьбы еврейского меньшинства за выживание: «Сегодня присутствовал в заседании “Дамского кружка”, которое напомнило мне заседания комитета Общества защиты женщин у Гольденберга» 508Почти двенадцать лет, вплоть до своего отъезда в США в 1937 году, Гольденвейзер продолжал консультировать эмигрантов и международные организации по правовым вопросам беженства, работать в культурной комиссии Союза русских евреев в Германии, делать научные доклады и быть преданным помощником Тейтеля во многих его начинаниях.

Традиция участия в общественных организациях у Гольденвейзера была семейной: его отец, знаменитый киевский адвокат Александр Соломонович Гольденвейзер, один из основателей исправительной школы для мальчиков, стремился реформировать тюремный быт в Киеве. (Интересно, что и Тейтель в 1904 году предлагал создание такой же организации в Саратове). В революционном Киеве А. А. Гольденвейзер успел поработать в Еврейском отделе Общества защиты женщин, потом секретарем политической комиссии при Киевской еврейской общине, в т.ч. совместно с Еврейским комитетом помощи жертвам погромов, в которой в те годы участвовал и Я. Л. Тейтель. И, наконец, ему довелось познать все прелести политической кухни в Совете Объединенных еврейских организаций Киева, где молодой юрист, как он сам признался позднее, «проявил здесь весь свой прирожденный талант к секретарству, самолично вел протоколы и переписку, организовывал канцелярскую часть» 509Несмотря на то, что, по его признанию, он был весьма далек от интереса к еврейству, но именно в это время к нему пришло понимание, что «русское еврейство для осуществления своих национальных интересов должно действовать сплоченно и организованно» 510.

С Тейтелем Гольденвейзера сближала проевропейская позиция и их отношение к немецкому еврейству, у которого русское еврейство может и должно многому учиться. И если дневниковую реплику Гольденвейзера 1923 года: « Немецкие евреи – лучшие граждане и патриоты новой Германии » 511можно обосновать его опытом студенчества в Германии и первыми годами в эмиграции, то в своих мемуарах Тейтель делает этот же вывод (причем почти буквально!) на основе многолетнего личного опыта.

Тандем двух специалистов в области права – тридцатидвухлетнего Гольденвейзера и на сорок лет старше его Тейтеля был духовно-отеческим: мудрость и опыт Тейтеля и непродолжительный, но опыт политической деятельности Гольденвейзера, его знание иностранных языков позволили им позиционировать Союз русских евреев не только на уровне Берлина, Германии, но и вывести его на международную арену в качестве солидного партнера целого ряда знаковых международных структур по вопросам беженства. Среди них: Международное Бюро труда в Женеве и его директор Альберт Тома (Albert Thomas), Служба помощи русским беженцам («Service des refugies russes») и ее директор М. Джонсон (M. Jonsohn), Европейское отделение «Джойнта» и его директор Бернард Кан (Bernhard Kahn), а также известный своими контактами в среде американского еврейства немецкий банкир Феликс Варбург (Felix Warburg) 512Союз русских евреев в Германии вел правовые консультации с рядом германских еврейских организаций – Общество помощи немецких евреев (Hilfsverein der deutschen Juden), Конференция германских раввинов (Konferenz der deutsche Rabbiner), Сионистское Объединение Германии (Zionistische Vereinigung Deutschlands), Еврейская народная партия (Jüdische Volkspartei), ложа Бней-Бритт Германии (B’nai-B’rith Loge).

Союз русских евреев неоднократно обращался к Обществу помощи немецких евреев с просьбой о поручительстве за эмигрантов 513А. А. Гольденвейзер принимал участие в деятельности Имперской конференции помощи восточноевропейским евреям Германии 514Правовые консультации оказывались и ряду организаций русских эмигрантов, таким, как Союз русских литераторов и журналистов и Союзу русских врачей.

Юридический статус еврейских эмигрантов из России был разнообразен: бесподданные эмигранты, обладатели советских паспортов и владельцы нансеновских паспортов 515– все они имели свои ограничения прав пребывания в Германии, передвижений за ее пределы, доходов, имущественных отношений, возможностей воссоединения с семьей или вступления в брак и так далее. На основании декрета ВЦИК и СНК от 15 декабря 1921 года эмигранты, отказавшиеся от получения советских паспортов к 1 июня 1922-го, были лишены российского гражданства. Уже 5 июля 1922-го в Женеве была созвана конференция представителей правительств Лиги Наций, решившая вопрос о введении единого персонального документа для беженцев и лиц без гражданства, получившем название «certificat d’identité» 516, а также правила его выдачи. Впрочем, эти документы не устранили всех трудностей в получении виз и разрешений на работу, не дали права на пособия по инвалидности, болезни, безработице. Социальное положение эмигрантов осталось весьма уязвимым и зависимым от решений правительств разных стран.