Александр Бендин - Михаил Муравьев-Виленский. Усмиритель и реформатор Северо-Западного края Российской империи

Виновной в жестоком убийстве Ивана Макаревича была признана шляхта околицы Щуки, целиком состоявшая из дворян. По приказу Гродненского губернатора околица была сожжена, а 16 семей этой шляхты высланы в губернии европейской части России. Пострадавшей семье Макаревича было выдано 250 рублей серебром в виде единовременного пособия [345].

Террор, который обрушился на мирных жителей края, не прошел мимо внимания западной прессы. Корреспондент английской газеты «Morning Herald», бывший в Вильне, усматривал причины жестоких расправ над крестьянами в стремлении польской элиты края сохранить свою колониальную власть в Литве и Белоруссии. Вот что он писал по этому поводу: «В западно-русских губерниях польское меньшинство домогалось нравственного и материального господства над массой населения, состоящего из русских и литовцев. Вот почему польская революция находит опору в богатстве польских землевладельцев, во влиянии низших чиновников, которые почти все поляки, в римско-католическом духовенстве, имеющем большое влияние на женщин и поселян католического исповедания и, наконец, в системе устрашения, убивая русских крестьян, едва успевших избавиться от мертвящего ига крепостного права» [346].

По словам очевидца событий А. Н. Мосолова: «Осенью 1863 г., когда террор в крае был в сильнейшем развитии, жертвами его в Ковенской губернии были преимущественно старообрядцы, жившие в отдельных фольварках, отдаленных один от другого. В одну ночь в околице Ибяны, недалеко от Ковно, их было повешено мятежниками, при жестоких истязаниях, одиннадцать человек» [347].

Однако демонстративные расправы над сторонниками России — чиновниками, православными священниками, мещанами и крестьянами — не смогли запугать местное население, сохранявшее в подавляющем большинстве своем верность присяге, данной российскому монарху. Более того, многие крестьяне, участвуя в сельских караулах, учрежденных по императорскому повелению от 24 апреля 1863 г. и организованных по распоряжению генерал-губернатора М. Н. Муравьева, начали активно помогать правительству в поимке и уничтожении повстанцев [348].

По словам генерал-майора Н. Цылова: «С 24 июня 1863 г. крестьянские сельские караулы начали захватывать подозрительных людей, которые почти все без исключения оказывались лицами, бывшими в мятежнических шайках. Сельские эти караулы во всех Литовских губерниях принесли огромную пользу к скорейшему подавлению польской крамолы» [349].

В результате, вооруженная борьба, которую вели крестьяне за сохранение единства России, приобрела характерные признаки гражданской войны, специфическими особенностями которой явилось вооруженное противостояние высших и низших сословий, разделенных конфессионально, этнически и культурно. Исторической особенностью этой локальной гражданской войны стало «низовое», то есть крестьянское и мещанское сопротивление, направленное на подавление восстания польской колониальной элиты. Действия западно-русских крестьян, стихийные и организованные, в силу указанных обстоятельств вобрали в себя элементы социальной борьбы с помещиками и шляхтой. Вчерашние крепостные получили от виленского генерал-губернатора М. Н. Муравьева твердый приказ выявлять и преследовать своих бывших господ, ставших теперь политическими врагами Российского государства.

Вот как писал об этом М. Н. Муравьев в обращении к «сельским обывателям»: «Для собственного каждого из вас и семейств ваших спокойствия призываю вас к немедленному образованию вооруженных сельских караулов по указанию и распоряжению военного начальства; с помощью их — смело и без боязни станьте лицом к лицу против бунтовщиков, которых страх наказания гонит в леса, а грабеж и разбой вызывают оттуда на ваши селения.

Помните, что от вашего соединенного действия зависит скорейшее восстановление спокойствия и ограждение жилищ ваших от разграбления, и если некоторые из среды вашей пострадали за верность своему долгу, то многие виновники убийств уже получили заслуженное ими наказание, в страх и пример другим, а заботливый царь ваш не оставит семейства, осиротевшие за преданность к нему и верность присяге» [350].

Следует отметить, что еще до образования сельских караулов, крестьяне, православные и старообрядцы, совместно с частями регулярной русской армии приняли участие в разгроме и поимке повстанцев в Витебской губернии [351]. С помощью православных крестьян была подавлена попытка вооруженного выступления польских помещиков и шляхты в Могилевской губернии. Об этом событии М. Н. Муравьев сообщал П. А. Валуеву, что в этой губернии «мятеж уже укрощен, но, к сожалению, почти одними крестьянами» [352]. Православное дворянство этой губернии также пришло на помощь воинским частям, организовав отряды добровольцев [353].

По сообщению газеты «Виленский вестник»: «Крестьяне везде с ненавистью и негодованием встречают эти банды: они вооружаются, собираются в массы и, где только можно, вступают с мятежниками в бой. Так, в Слуцком уезде Минской губернии до 1000 человек крестьян собрались для защиты м. Тимковичи. В Игуменском уезде 21 апреля шайка напала на село Новоселки, собравшиеся крестьяне выгнали оттуда мятежников, причем 3 из крестьян были убиты и 8 ранены» [354].

Многие из крестьян, которые служили в сельских караулах и участвовали в стычках и поимке повстанцев, получили государственные награды — медали «За храбрость» на георгиевской ленте и медали «За усердие» на аннинской ленте [355].

Всего же крестьянам, отличившимся в борьбе с повстанцами, генералом от инфантерии Муравьевым было выдано: 300 золотых медалей «За храбрость», 500 серебряных «За усердие», более 1000 наградных листов и многие денежные награды [356].

В свою очередь, часть сельских обществ выказала желание содержать сельские караулы за свой счет [357]. Многие общества и частные лица, православные, иудеи и католики, собирали денежные пожертвования для раненых русских воинов и помощи семьям, пострадавшим от преступных действий повстанцев [358].

Как уже отмечалось, подпольное «польское правительство» грозило неотвратимой смертью всем тем людям, которые поддерживали российское государство и участвовали в борьбе с повстанцами. В упоминаемом «Приказе» этого «правительства», ставшим политической апологией террора, было сказано: «Милиции и караулов по селам чтоб никаких не было, потому что если поймают кого в карауле или милиции, то раньше или позже без лишних слов повесят» [359]. Поэтому от людей, отвергавших власть самочинного жонда, требовалось незаурядное мужество, чтобы в условиях террора жандармов-вешателей проявлять на деле готовность к защите Российского государства.