Александр Бендин - Михаил Муравьев-Виленский. Усмиритель и реформатор Северо-Западного края Российской империи

Хотя, как отмечает губернатор, повод этот и не высказан депутациями ясно, но выражения, употребленные многими обществами, служат явным протестом адресу, составленному подольскими дворянами. Мысль о протесте со стороны здешнего преобладающего православного русского населения принадлежит здесь, без сомнения, инициативе немногих русских, но она, как видно на самом деле, принята с большим сочувствием не только всем русским населением, но даже и евреями» [366].

В Северо-Западном крае инициатива обращений к государю императору возникла в качестве «низового» ответа на неудавшуюся попытку дворян Минской губернии повторить опыт подольских дворян. В феврале 1863 г. в связи с двухлетием издания манифеста об отмене крепостного права к монарху стали обращаться с «адресами» православное духовенство, его паства и временно-обязанные крестьяне Минской губернии.

Формальным поводом для составления «адресов» с заявлениями о «верноподданнейшей преданности государю императору» явилась очередная годовщина издания манифеста от 19 февраля. Однако в действительности, как писал В. И. Назимову минский губернатор А. Л. Кожевников, эти «адреса» следует рассматривать «как торжественную протестацию противу заявления польского дворянства Минской губернии, выраженного в протоколе 18 минувшего ноября на губернских дворянских выборах о присоединении Минской губернии к Царству Польскому» [367].

Вот пример такого адреса от духовенства и прихожан Николаевской соборной церкви г. Бобруйска Минской губернии: «Враги престола и Отечества оклеветали нас пред тобой, будто все мы, жители западных губерний, разделяем их преступные замыслы, будто, подобно блудному сыну, желаем оставить кров родительский и отторгнуться от твоей великой, благословенной Богом державы. Тебе, августейший монарх, и Руси православной принадлежат наши сердца, наша жизнь и достояние! Скажи, и прольем за тебя кровь свою до последней капли! Не дух буйства и противления обладает нами, а те чувства, кои одушевляли некогда сподвижников Минина, Пожарского и Палицына. Мы радуемся и гордимся тем, что мы русские и ты наш православный царь» [368].

Свидетельством российского патриотизма, распространенного в церковной среде, является верноподданнический адрес причта и прихожан Минского градского Екатерининского собора к императору Александру II, составленный 17 февраля 1863 г.

В адресе говорилось, что «отделение нас и края нашего от России равносильно самому насильственному отнятию дитяти от груди родной матери и самая мысль о сем страшнее для нас самой смерти — что насильственное присоединение Минской губернии к Польше, которой мы и знать не хотим, по самому искреннему нашему признанию и убеждению, противно коренному населению сего края и, за исключением немногих неблагомыслящих людей, дерзнувших составлять протокол о присоединении Минской губернии к Польше, принято было бы им как обречение его на явную погибель и пало бы на него тягчайшим гнетом, который бы заставил его вечно вздыхать и стонать к России как истинной родной своей матери.

Смиреннейше умоляем тебя не верить злоумышленным клеветникам, возводящим на нас, и на прихожан наших, крайне оскорбительную клевету, будто бы в нашем крае желают присоединиться к Польше, и не отделять от отеческого сердца своего, от России, нас, нашей губернии и всего нашего края» [369]. Адрес подписали: настоятель собора, протоиерей Ксаверий Шишко, священник Никанор Смолич и прихожане.

Неприятие дворянского ирредентизма выказали и временнообязанные крестьяне Пуховичской волости, Игуменского уезда Минской губернии. 19 февраля 1863 г. они писали императору: «Ревнуя по своей русской народности и душевно скорбя, что незначительное число чуждых нам по мыслям и чувствам людей, называющих своим отечеством Польшу, прикрывают свои враждебные против русского правительства действия святотатственным именем народных представителей, мы, ниже подписавшиеся, покорнейше просим … заявить перед нашим возлюбленном государем о нашей неизменной верности и потомственной благодарности его императорскому величеству.

Обязанные России и ее помазанникам спасением нашей русской народности и православной веры, в которой родились и воспитывались наши предки, облагодетельствованные освобождением нас от крепостной зависимости, мы молим Бога, чтобы он навеки сохранил нас, белорусов, под благодетельным русским скипетром и продлил дорогую для нас жизнь отца нашего Отечества за его беспримерные благодеяния народу» [370].

Приведенные цитаты из писем православных обществ (всего 22 адреса из Минской губернии), высказавших императору свое негативное отношение к ирредентизму местного польского дворянства, являются показательными. Они достаточно ярко характеризуют осознанное отношение православного населения и к замыслам польского дворянства, и к представлениям о верности императору Александру II и России [371].

Вскоре «адресное» движение возникло и в Гродненской губернии, в которой начались ожесточенные столкновения между русскими войсками и повстанцами, пришедшими из Царства Польского. Гродненский губернатор И. В. Галлер писал В. И. Назимову 12 апреля 1863 г. о том, что сельские общества временно-обязанных крестьян представили ему 15 «адресов» с «выражением чувств верноподданнической преданности, неколебимой никакими стараниями и усилиями возмутителей тишины и благоденствия».

При этом губернатор отмечал, что: «хотя некоторые из писем этих и носят характер заимствования из книг и, видимо, написаны не крестьянским языком, что уже должно падать на недостаток умения в писании тех лиц, к которым безграмотные крестьяне обращались с просьбами об изложении их чувствований, тем не менее, однако ж, я не счел себя вправе не дать законного хода заявлением народа, почувствовавшего всю силу освобождения своего от теснившего его гнета» [372].

Эти многочисленные адреса служат своего рода опровержением той пессимистической точки зрения на политическое состояние местного населения, которое высказывал накануне польского восстания министр внутренних дел П. А. Валуев, утверждавший, что: «В отношении к силам нравственным правительство может рассчитывать в настоящее время только на себя. Со временем может быть приобретена нравственная опора в местном православном духовенстве, в средних и высших слоях населения, не принадлежащего к польской народности» [373].

По мере того как вооруженное противостояние в крае усиливалось и приобретало новые масштабы, «нравственная опора» правительства становилась все сильнее. Набиравшее размах массовое «адресное» движение, охватившее губернии Северо-Западного края, стало свидетельством идейного противодействия польской пропаганде, которое исходило от представителей православного духовенства и низших сословий. Это общественное сопротивление агрессивным идейно-политическим и вооруженным претензиям повстанцев на Северо-Западный край выражалось в форме заявлений о преданности императору и готовности взять в руки оружие для защиты монархии и единства Росссийского государства. Начиная с весны 1863 г., решимость воевать с повстанцами за Россию и царя Освободителя начали выказывать многие сельские и городские общины Северо-Западного края.