Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Наконец, следует отметить, что началось восстание и в центральной части Замосковного края. Прокопий Ляпунов писал в Нижний Новгород: «А Володимир, господа, и иные городы с нами одномысленны» [1237] СГГиД. Ч. 2. № 228. .

Картину, которая вырисовывается на основании отдельных грамот, посылавшихся из одних центров движения в другие, можно сопоставить с общей оценкой положения в стране в грамоте, отправленной Боярской думой Сигизмунду III во второй половине января 1611 г. Обеспокоенные бояре, кратко пересказав содержание грамот Ляпунова, сообщали, что от короля отступили не только Ляпунов с Рязанской землей, но и понизовые и северские города, перестали подчиняться Москве Казань и Астрахань. В некоторых городах продолжали сидеть присланные из Москвы «приказные люди», но добиться выполнения распоряжений Боярской думы они были не в состоянии. «Приказные люди», как говорилось в грамоте, сообщали в Москву, что «в тех городах у всех людей такое слово: пока великий государь королевич… на свой царский маестат на Москву не придет, и до тех часов ваших государских листов ни в чем слушать не хотят и денежных доходов до Москвы не везут и вперед до вашего государского королевича приходу не хотят давать». Если же король не пришлет сына, «то им, сославшися со всеми городами, против вас, великого государя, стать и польских и литовских людей из Московского государства высылать и с ними биться» [1238] Сб. РИО. Т. 142. С. 233. . Как показал Л. М. Сухотин, анализируя пометы на боярском списке 1610–1611 гг., такие воеводы, как суздальский — окольничий Иван Петр. Головин, ярославские — Василий Петр. Головин и Третьяк Корсаков, вологодский — Гаврила Григ. Пушкин, не присоединились к ополчению: вместо них были выбраны другие воеводы, возглавившие позднее войско в походе на Москву [1239] Сухотин Л. К вопросу… С. 322. .

Сопоставление свидетельств, исходящих от разных сторон, рисует одну и ту же картину. В течение месяца Боярская дума полностью утратила контроль над значительной частью страны, где власть перешла в руки объединений местного населения. Между ними была достигнута договоренность о совместных действиях, об организации похода к Москве, который тем или иным способом должен был вывести Московское государство из того тяжелого кризиса, в котором оно оказалось.

Важно, что договоренность между отдельными объединениями опиралась на широкое согласие в русском обществе. Из Рязани в Нижний Новгород обращались «всякие служилые люди и торговые и черные Рязанские области». В соответствии с этим и в состав рязанского посольства в Нижний Новгород входили люди «всяких чинов». Сама грамота Ляпунова в Нижний Новгород, повторявшая, очевидно, соответствующий текст нижегородской грамоты в Рязань, была адресована духовенству, «дворянам и детям боярским, головам литовским и стрелецким и казачьим, и земским старостам, и целовальником и всем посадским людем, и пушкарем, и стрельцом, и казаком». Анализ этого перечня показывает, что в принятии важного решения о поисках соглашения с Рязанью помимо местного дворянства и духовенства приняли участие разные группы «служилых людей по прибору» (включая в их состав и казаков) и посадское население Нижнего Новгорода.

Ряд наблюдений, сделанных в научной литературе при анализе переписки между отдельными центрами начинавшегося движения, подкрепляет такой вывод [1240] См.: Шепелев И. Е. Организация земского ополчения в 1611 году // Ученые записки Пятигорского института. Кафедра обществ, наук. Ставрополь, 1951. Т. 6. С. 228 и сл. : в посольствах, направлявшихся из одного центра в другой, участвовали на равных правах дети боярские и посадские люди, об участии в принятии решений широкого круга людей, принадлежавших к разным социальным слоям, говорит и характер рукоприкладств на грамотах из одного центра в другой. Начинавшееся освободительное движение с самого начала выступало как движение, осуществлявшееся при активном участии всего общества ради решения важнейшей задачи — сохранения России как самостоятельного государства и освобождения ее территории от иностранных войск.

К началу февраля приобрел четкие очертания план похода на Москву, выработанный на юге. Здесь же был создан какой-то общий орган для руководства движением, так как, излагая Артемию Вас. Измайлову и Никите Васильевичу, воеводам Владимира, принятые решения, Прокопий Ляпунов ссылался на «приговор всей земли». Войска для походов на Москву должны были собираться в двух городах — в Коломне и Серпухове. Войска из Тулы, Калуги и северских городов должны были собираться в Серпухове, а войска из Владимира, Нижнего Новгорода, Рязани, Шацка — в Коломне. Из Шацка должно было подойти войско во главе с Иваном Кернозицким, а с ним «Мордва и Черемиса Луговая и Нагорная, и Темниковцы, и Алатарцы». Войско это было собрано на землях Среднего Поволжья, еще недавно подчинявшихся власти Лжедмитрия II. Таким образом, не только верховские города и Северская земля, но и земли Поволжья, стоявшие ранее на стороне Лжедмитрия II, присоединились к восстанию.

Прокопий Ляпунов принял меры к тому, чтобы занять оба города, где должны были собираться войска для похода. В Коломне, где Василия Бор. Сукина сменил воевода Иван Вас. Плещеев, как извещал Ляпунов владимирских воевод, уже находились «многие рязанские люди», а в Серпухов 1 февраля был послан с отрядом стрельцов из Переяславля голова Иван Можаров [1241] СГГиД. Ч. 2. № 238. .

Однако, несмотря на ссылки предводителя рязанцев на «приговор всей земли», принятые на юге решения не могли быть обязательными для городов на север от Оки. Здесь продолжали выполнять намеченный уже ранее план, по которому войска из замосковных и поморских городов должны были собираться во Владимире. Сюда пришли ратные люди из Мурома во главе с кн.

В. Ф. Масальским [1242] См. об этом в грамоте из Ярославля в Вологду (Там же. № 239). , сюда уже 8 февраля из Нижнего Новгорода отправили «голов с сотнями», вслед за которыми должны были выступить главные силы, собравшиеся в Нижнем Новгороде [1243] Там же. № 236. . Сбор войск во Владимире не противоречил плану Ляпунова, но, как показывает дальнейший ход событий, собравшиеся во Владимире войска направились затем не к Коломне, а по «большой московской дороге» к Переяславлю-Залесскому [1244] О разногласиях между разными центрами движения относительно конкретного плана действий см.: Рубинштейн Н. Л. Возникновение народного ополчения в России в начале XVII в. // Труды Гос. исторического музея. Вып. 20. Военно-исторический сборник. М., 1948. С. 75–76. .

Все это показывает, что какого-либо единого центра, руководившего восстанием в целом, не существовало. По крайней мере, главные центры к северу от Оки, такие как Нижний Новгород или Ярославль, должны были договариваться с другими «мирами» о совместных действиях, не обладая по отношению к ним какими-либо средствами воздействия, кроме «доброго совета». Отдельным «мирам» приходилось самим принимать важные политические решения, собирая информацию о положении в стране и выясняя позицию соседей. Так, в Костроме, получив 7 февраля грамоту из Нижнего Новгорода о «добром совете», постарались договориться о «добром совете» с соседним Галичем, одновременно обратились в Вологду, добиваясь, чтобы вологжане не только прислали к ним «ратных людей», но и побудили Белоозеро и другие города «нас не подати, стояти вместе заодин» [1245] ААЭ. Т. 2. № 178. . Вместе с тем очевидно, что при всей раздробленности движения налицо было сильное стремление отдельных «миров» объединить свои действия на основе «доброго совета».