Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Изменения в жизни русского общества в годы Смуты давали для подобных расчетов определенные основания. В последние десятилетия отечественная историческая наука, прежде всего благодаря усилиям Р. Г. Скрынникова и А. Л. Станиславского, отказалась от отождествления кризиса, охватившего русское общество в годы Смуты, с крестьянской войной. На смену ему пришло гораздо более, как представляется, правильное представление о Смуте как своего рода гражданской войне, в ходе которой разные социальные слои и региональные объединения добивались и своего уравнения в правах с другими группами аналогичного социального статуса, и приобретения новых прав.

Если в послевоенной советской историографии зависимое крестьянство совершенно ошибочно рассматривалось как одна из главных движущих сил в событиях Смуты, то это не значит, что противоречия между интересами низов и верхов русского общества вообще не имели значения. Напротив, события Смуты были отмечены повышенной активностью таких социальных групп, как холопы (прежде всего — бывшие военные слуги бояр и детей боярских) и казаки. Холопы, поскольку они не вливались в состав казачьих отрядов, стремились войти в ряды дворянского сословия, занять там заметное место, а казаки добивались для себя такого особого статуса, который мало чем уступал бы привилегированному статусу дворянства. Наконец, годы Смуты были отмечены активностью посадских «миров», стремившихся вернуть себе утраченное в предшествующие годы самоуправление и оказывать влияние на положение тянувшей к городу сельской округи. Наиболее яркое выражение получили такие тенденции в деятельности «всегородной избы» в Пскове. На этом пути происходили подчас достаточно резкие столкновения с местным дворянством, о чем говорят не только известные события в Пскове, но и приведенные в книге свидетельства о положении в Великих Луках под властью Лжедмитрия II. Все это дворянство воспринимало как действия, угрожающие его положению господствующей социальной группы русского общества, и это накладывало отпечаток на его позицию на переговорах с представителями Польско-Литовского государства, на что справедливо указывал еще С. Ф. Платонов.

Вместе с тем хотелось бы акцентировать внимание на активной роли, которую играло в событиях Смуты дворянство отдельных регионов и отдельные дворянские корпорации. Исследование принесло ряд новых доказательств того, что возникший кризис в значительной мере был вызван попытками дворянских корпораций окраин добиться своего уравнения в правах с дворянством исторического центра государства. С этим в значительной мере был связан происшедший в ходе гражданской войны раскол страны на два враждебных лагеря. Кроме того, дворянство стремилось усилить свою роль и значение на местах и обеспечить себе участие в принятии важных политических решений. Об этом говорит получившая распространение в годы Смуты практика назначения воевод — представителей государственной власти на местах из числа местных землевладельцев. Такие воеводы часто оказывались скорее предводителями местного дворянства, чем представителями власти центра. Эти воеводы в ряде случаев получали и думные чины, что давало им формальное право на участие в принятии важных политических решений. Наиболее яркое выражение такие тенденции нашли в лагере Лжедмитрия II, но в стороне от них не остался и лагерь Василия Шуйского, о чем говорит яркий пример Прокопия Ляпунова — предводителя рязанских дворян, рязанского воеводы и думного дворянина. В эти же годы нашло достаточно определенное выражение и стремление дворянства расширить права распоряжения своими земельными владениями. Указ Василия Шуйского, предоставивший достаточно широкому кругу людей возможность превратить в вотчины часть их поместных земель, был очевидным ответом на соответствующие требования со стороны дворянства.

В целом годы Смуты были отмечены всплеском активности социальных групп разного масштаба. Собранные в работе сведения о русско-литовских контактах 1609–1610 гг. содержат целый ряд свидетельств о том, как самостоятельно вступали в контакты с высшими властями Польско-Литовского государства не только дворянские корпорации отдельных уездов, но и отдельные группы влиятельных землевладельцев.

Исследования целого ряда ученых (начиная с С. Ф. Платонова), посвященные развернувшемуся в северной части Русского государства движению за самооборону от польско-литовских войск из тушинского лагеря, показали, что в ходе развития движения постепенно возникали межсословные объединения населения, бравшие в свои руки целый ряд функций, традиционно принадлежавших органам государственной власти на местах.

Центральная власть оказалась не в состоянии управлять по-старому и оказалась вынужденной собирать выборных представителей различных чинов для принятия важных политических решений. Рассмотрение свидетельств о русско-польских контактах 1609–1610 гг. принесло ряд новых доказательств правильности точки зрения тех ученых, кто, как Л. В. Черепнин, относил именно к годам Смуты формирование представления о «всей земле» — собрании выборных представителей разных «чинов» русского общества со всей территории страны как верховном органе власти, единственно полномочном принимать решения, касающиеся судеб страны, в отсутствие монарха и участвующем в решении наиболее важных политических решений вместе с монархом. Эти перемены в сознании русского общества нашли наиболее яркое отражение в проекте договора, предложенном королю Сигизмунду III бывшими сторонниками Лжедмитрия II. Проект предусматривал участие «всей земли» в установлении налогов и принятии новых законов.

В таких условиях русское дворянство закономерно должно было проявить интерес к общественному устройству Речи Посполитой, где дворянство обладало очень широкими сословными правами, а его выборные представители участвовали в принятии важных политических решений. Имеем прямые свидетельства (в частности, в записках С. Маскевича), что разные черты общественного устройства Речи Посполитой в этой среде действительно обсуждались [1342] Ряд свидетельств знания в верхах русского общества различных черт социально-политического строя Речи Посполитой содержат материалы, подготовленные в Москве для переговоров под Смоленском в 1615 г. Ограничимся здесь одним, но, как представляется, весьма показательным примером. Обращаясь к представителям Речи Посполитой, русские послы говорили: «И то ваша правда ль, говорите, что учинились были у государя вашего сына в холопстве вовеки, а вы и сами государю своему холопми не зоветеся, зоветесь подданными, а нас называете холопми, кто такую вашу гордость может терпети» (РГАДА. Ф. 79. Кн. 30. Л. 161). .