Игорь Тюменцев - Смутное время в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II

Поражение правительственного войска под Болховом, как свидетельствуют Разряды, заставило Василия Шуйского возобновить переговоры с послами короля — М. Олесницким, А. Гонсевским, С. Витовским и кн. Ю. Друцким-Соколинским, которые были прерваны на неопределенный срок в начале 1608 г. [740] Белокуров С.А . Разряды. С. 251–252. Царь и бояре, прежде на отрез отказывавшиеся допустить участия в переговорах Ю. Мнишка, на сей раз не только согласились с требованиями польской стороны, но даже привлекли тестя самозванца к выработке соглашения. Воевода выехал с близкими родственниками в столицу из Ярославля 15 (25) мая 1608 г. и уже 10 (20) июня 1608 г. был на аудиенции у царя [741] Там же. С. 175–177; Рожнятовский А . Указ. соч. С. 112. . В отличие от предшествующих встреч, стороны довольно быстро перешли от взаимных обвинений относительно интриги Лжедмитрия I к обсуждению конкретных проблем. Василий Шуйский и бояре добивались от Ю. Мнишка и пленных поляков официального признания факта, что Лжедмитрий II не является «прежним царем Дмитрием», и клятвы не участвовать в новой самозванческой интриге, а также потребовали отозвать на родину всех подданных Речи Посполитой из войска самозванца. Взамен русская сторона готова была отпустить на родину послов, Мнишков и всех пленных поляков. Работа над соглашением быстро продвигалась. Послы и Ю. Мнишек, стремившиеся вырваться из русского плена любой ценой, готовы были давать заведомо невыполнимые обещания. Тесть самозванца публично открестился от Лжедмитрия II, помог царю и боярам успокоить москвичей. В войско самозванца по поручению польских послов отправились Петр Боржковский и племянник М. Олесницкого с известием о том, что в ближайшее время будет подписано соглашение между Россией и Речью Посполитой, и требованием немедленно покинуть пределы Русского государства [742] Marchocki M . Op. cit. S. 27–28. . Действия приверженцев Лжедмитрия II под Москвой не оставляли никаких сомнений, что пункт нового русско-польского соглашения о немедленном выводе подданных Речи Посполитой из России останется на бумаге. Тем не менее Василий Шуйский, утративший веру в своих подданных и в свое войско, готов был ухватиться за соломинку. По требованию русской стороны польские послы отправили в Тушино панов Доморадского и Бучинского, которым было поручено еще раз известить наемников о переговорах и потребовать, чтобы они покинули пределы России, но солдаты не хотели об этом и слышать [743] Ibid. S. 30–31. .

Наметившийся на переговорах успех породил у Василия Шуйского и его советников иллюзии, что проблема самозванца может быть решена в ближайшее время с помощью дипломатии. Однако расчеты на то, что король отзовет своих подданных из войска самозванца, были явным самообманом. Послы Речи Посполитой прекрасно знали, что во время рокоша Сигизмунд III неоднократно издавал универсалы, запрещавшие солдатам под страхом суда и конфискации имущества уходить в Россию к самозванцу, но в условиях политической нестабильности никто из наемников не думал их выполнять. Вкурсе дела была и русская сторона, т. к. во время переговоров послы Речи Посполитой неоднократно ссылались на эти универсалы и подчеркивали, что их подданные, воюющие под знаменами самозванца, действуют самовольно [744] Maciszewski J. Polska a Moskwa 1603–1618. Opinie i stanowiska szlachty polskiej. Warszawa, 1968. S. 133, 139, 145. . Наемники, как свидетельствует М. Мархоцкий, наотрез отказались выполнять требование послов и заявили, что посадят «законного царя» на Московский престол [745] Marchocki M . Op. cit. S. 27–28. . Послы, сознавая, что позиция, занятая наемниками, может изменить планы Василия Шуйского и что тогда им вряд ли скоро удастся вырваться на родину, поспешили уверить оппонентов, что это не более чем временная заминка. Царь и его советники вновь дали себя обмануть.

Роспись правительственного войска лета 1608 г. не сохранилась, поэтому установить его точную численность невозможно. Самые общие представления по этому вопросу можно получить, суммировав приблизительную численность Государева, Большого, Правой и Левой руки полков по росписям русского войска XVI — начала XVII в. [746] Разрядная книга Полоцкого похода царя Иоанна Васильевича 1563 г. // Витебская старина. Витебск, 1885. Т. 4. Ч. 1. С. 27–78; Ливонский поход царя Иоанна Васильевича Грозного в 1577–1578 гг. // Военный журнал. 1852. № 1. С. 131–145; № 2. С. 89–104; № 3. С. 103–120; № 4. С. 136–154; № 5. С. 97–128; № 6. С. 84–109; Роспись русского войска 1604 г. // Боярские списки последней четверти XVI — начала XVII в. и роспись русского войска 1604 г. М., 1979. Ч. 2. Точных данных о численности войска самозванца не сохранилось, ее можно определить лишь приблизительно. Источники свидетельствуют, что значительные пополнения отрядами наемников из Брестской конфедерации и русскими повстанцами во главе с А. Лисовским царик получил уже после Ходынского сражения, поэтому общая численность его войска вряд ли превышала ту, которую оно имело в Болховском сражении, т. е. примерно 13–15 тыс. воинов.

М. Мархоцкий и автор Нового летописца свидетельствуют, что Роман Ружинский и его полковники, столкнувшись со значительным правительственным войском, поняли, что недооценили силы противника, и решили прибегнуть к хитрости. Пользуясь тем, что успешные переговоры создавали у москвичей и в правительственных войсках иллюзии на скорое мирное решение проблем, они попытались усыпить бдительность противника, на время отказавшись от активных боевых действий и вступив с ним в переговоры. Тем временем была произведена разведка и подготовлен удар по основной группировке правительственных войск. Цель задуманной операции вполне очевидна — сорвать переговоры, разгромить войска Василия Шуйского и заставить москвичей принять Лжедмитрия II.

Описание Ходынского сражения сохранилось в источниках разной политической ориентации: мемуарах наемников М. Мархоцкого, И. Будилы и в разрядных книгах, в записках Б. Болтина, С. Шаховского, Пискаревском, Бельском и Новом летописцах, что позволяет с большой точностью восстановить ход боя. Наиболее достоверными и полно отразившими все фазы сражения являются рассказы М. Мархоцкого, Нового летописца и кн. С. Шаховского. Показания других источников кратки и лапидарны, но содержат важные детали для восстановления хода боя. М. Мархоцкий и И. Будила сообщили, что решение дать сражение было принято в глубокой тайне на совещании гетмана и полковников. Перед рассветом 25 июня (5 июля) 1608 г. кн. Роман Ружинский приказал солдатам в полном вооружении выйти из укрепленного лагеря и развернуться в боевые порядки. Командиры поставили солдатам задачу непосредственно перед атакой [747] Marchocki M . Op. cit. S. 31; Будила Й. Указ. соч. С. 135. . Историки, анализируя построение тушинского войска, обычно опираются на показания М. Мархоцкого. Ротмистр указал, что гетман с главными силами расположился в центре, во главе левого фланга поставил кн. А. Ружинского [748] Н. Костомаров, опираясь на показания М. Мархоцкого, почему-то ошибочно указывает, что полком командовал А. Вишневецкий (Указ. соч. С. 312. Прим. 2). , правого — А. Хруслинского и выдвинул вперед отряд из нескольких сот конников [749] Marchocki M . Op. cit. S. 32. . И. Будила, как и М. Мархоцкий, принимавший участие в сражении, сообщает дополнительные сведения, о которых ротмистр умолчал, видимо, не желая говорить об успехах людей, которых недолюбливал. Хорунжий отметил, что вперед был выдвинут не просто отряд, а полк пана В. Валевского, который отличился во время сражения. Еще один полк И.М. Заруцкого, по свидетельству И. Будилы, был нацелен на татарские отряды правительственного войска [750] Будила Й . Указ. соч. С. 136. . Сведения хорунжего об активном участии в сражении полка И.М. Заруцкого полностью подтверждает автор Бельского летописца [751] Бельский летописец. С. 248. .