Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Макартни упрекал Елизавету Петровну в том, что она отличалась расточительностью, малодушием, была злопамятна и непостоянна, и, «позволяя себе всевозможные излишества, с неумолимой строгостью относилась к тем, кто вздумал подражать ей в распущенности». Англичанин полагал, что характер Елизаветы, о котором у многих составилось превратное представление, таким был в действительности 761 761 Ibid. P. 78–80. .

Тем не менее Макартни все же вынужден был признать, что Россия при Елизавете Петровне не только сохранила, но значительно увеличила свое могущество и величие. При этом он высказывал удивление, что ей удалось все это сделать без помощи «талантливых и способных людей», которых даже в самый славный период ее правления не нашлось ни в одной сфере деятельности: «союзы заключались без министров, а победы одерживались без генералов». «Те, кому довелось видеть канцлера Воронцова, маршалов Бутурлина и Салтыкова, должны признать, что в моих словах нет ни малейшего преувеличения», заключал Макартни 762 762 Ibid. P. 80–81. .

Нелицеприятной оценки англичанина заслужил также император Петр III. На его взгляд, он был «постыдно плохо образован» в юности, никто не заботился о его обучении или воспитании; у него в друзьях оказались льстецы и шуты; в детстве с ним обращались, как со взрослым, в зрелом возрасте воспринимали его как ребенка. Хотя по рождению он был предназначен для правителя империи, но никогда не готовился к этой роли, а его «природные недостатки не были исправлены наставлениями или образованием».

О царствующей императрице Екатерине II автор отзывается с восторгом, хотя и сообщал о ней немного, возможно, как предполагала Н.А. Белозерская, «из боязни слишком поспешных и ошибочных выводов» 763 763 Белозерская Н.А. Указ. соч. С. 515. . «По своей гениальности, образованности и стараниям она (Екатерина II – Т.Л .) была великой для всех своих подданных, – писал Макартни. – Благодаря своей мудрости и мужеству, она смогла поднять Россию до высшей ступени славы и могущества. Она назначила Бирона герцогом Курляндским и дала короля Польше; она упразднила могущество Франции при дворах Копенгагена и Стокгольма и теперь сама руководит политической деятельностью». Императрица, хотя и распространяла свое влияние на зарубежные страны, не забывает обращать внимание на внутреннюю политику. Подобно Петру Великому, она «сокрушалась по поводу варварства своих подданных и желала преобразовать их; но ее планы, пригодные для этой цели, вряд ли будут иметь успех». Макартни сомневался в том, что желания императрицы будут исполнены, а ее проекты осуществлены, поскольку они «непрактичны, либо несвоевременны» 764 764 An Account of Russia. 1767. P. 82. .

Завершая обзор истории «великой империи», Макартни приходил к выводу о том, что со времен Ивана Грозного в России наблюдались «определенные подвижки», особенно в правление Алексея Михайловича и Петра I. При них были основаны мануфактуры и создано регулярное войско. Однако, на взгляд автора, даже в этих сферах прогресс был достигнут благодаря завоеваниям, а не гению и способностям народа. Все это подтверждает, что «деспотизм правительства был и остается главным препятствием» в развитии народа.

Макартни особо выделял заслуги иностранцев в управлении Россией, отмечая, что в большинстве своем они были «видными людьми». Между тем, продолжал он, таковыми могли быть сами русские, способные внести большой вклад на благо родины и проявить свои таланты и способности, если бы в государстве существовало правление ограниченной, а не абсолютной монархии 765 765 Ibid. P. 83. .

В пятой главе автор рассуждал о правомерности использования титула «имперский» п отношению к суверену. Данный титул часто применяется в России, причем, по мнению Макартни, во многих случаях к тому, что совершенно не соответствует этому иностранному понятию, в особенности при дворе: «императорский дворец», «императорское министерство», «императорские лакеи», «императорские сады», «императорские кареты», «императорские лошади» и т.д. Одним словом, продолжает автор, двор России настолько неразборчиво применяет этот термин, что его употребление по назначению уменьшает его значение. Однако все это не препятствует большинству держав Европы считать правомерным применение данного термина к России, поскольку страна «сделалась столь значительной». Да, и Екатерина II, чтобы избежать «каких-либо толков, сделала его постоянным и ввела в церемониал» 766 766 Ibid, P. 89. .

Большое внимание в своем труде Макартни уделил рассмотрению государственного устройства Российской империи. «Управление полностью деспотичное, – утверждал он, – чтобы не говорили политики, которые представляют, что устройство Сената, коллегий и судов, в подражание иностранным методам, меняет дело по существу, однако они заблуждаются». Администрация императрицы «крайне слаба и мягкотела», особенно для «грубой природы ее подданных», еще не готовых для восприятия намеченных реформ. Макартни подчеркивал, что в прошлые времена предпринималось немало попыток, направленных на ограничение власти суверена, но они завершались неудачно. Даже императрица Анна Иоанновна, занявшая трон при таких ограничениях, которые вообще ставили под угрозу ее власть, очень быстро все вернула «на прежние основы» и жестоко обошлась с авторами нововведений.

Макартни подчеркивал: суверену принадлежит законодательная и исполнительная власть, поэтому царствующая императрица может без всякого судебного процесса лишить жизни, свободы или имущества любого подданного; она может присвоить общественную казну; увеличивать или снижать стоимость монеты; объявлять мир или войну; увеличивать или сокращать свои войска; предлагать новые законы или отменять прежние; наконец, назначать своего преемника на трон, невзирая на обстоятельства, которые могут вызвать право наследования в других королевствах. Все это бесспорные и не подлежащие обсуждению прерогативы короны 767 767 Ibid. P. 90–91. .

Высшие судебные инстанциями в империи Сенат и Синод, также находятся под управлением суверена, который принимает окончательное решение во всех делах. Если «произвольное или плохо обоснованное решение» этих учреждений приведет к лишению жизни человека по закону, то сановники правительства, принадлежавшие к знати, будут только оштрафованы, а лиц низшего сословия, ограничат общественным порицанием.

Останавливаясь на устройстве Сената, Макартни подчеркивал, что количество сенаторов, назначаемых короной, неограниченно, и они назначаются в соответствии со своим рангом по службе. Всего в Сенате 25 сенаторов, которые возглавляют деятельность шести департаментов в Петербурге и Москве. Как правило, это «видные по своему положению, талантам и активной деятельности» сановники. Автор остановился также на освещении деятельности коллегий 768 768 Ibid. P. 107–115. . При этом он упомянал, что в управлении занято также множество чиновников, которые используются на царской службе. Они исполняют поручения почтовой службы для путешественников, заботятся о строениях и садах императрицы, а также ее собственных владениях, о банках, основанных короной, для займов денег знати и купцам «под умеренный процент».