Юрий Рябинин - Русь юродская. История русского юродства в лицах и сценах

Грешники тоже увидели Михаила. И вот один из них протянул к нему руки, прося помочь выбраться из адища. Блаженный стал оглядываться: нет ли поблизости какой тростинки, палочки, чтобы помочь выбраться-то несчастному. Но тут раздался глас грозный: «Нельзя! Здесь уже поздно помогать! О спасении надо думать и трудиться на земле. Для того и дана земная жизнь человеку, чтобы научиться спасению. А здесь уже воздаяние и ответ за прожитое!»

Еще больший страх напал на Михаила. Он едва собрался с силами вымолвить: «Научи меня, Боже, веровать в Тебя, любить, бояться Тебя, Создателя моего! Даруй мне, Господи, решимость всегда верно служить Тебе!»

В ответ ему снова раздался глас: «Посмотри направо!» Оглянулся Михаил направо и увидел красоту неописуемую – луг дивных цветов, золотые и оранжевые облака над ним. И по этому лугу в ослепительных одеждах идет Сам Спаситель. Причем распространился такой неземной аромат, такое чудное благоухание, что от прежнего зловония геенны и следа не осталось. Тут уже не выдержал Михаил – упал на колени и, не в силах больше произнести ни слова, стал про себя молиться: «Господи, Создатель Ты мой, как же мне отблагодарить тебя? Чем же я, Твое творение, воздам Тебе, Жизнодавче мой, Господи и Спасе?»

За Спасителем следом шел ученик, которого любил Иисус, апостол Иоанн Богослов, за ним евангелисты, а после и все прочие апостолы. Вокруг на разные голоса пели и щебетали райские птицы, стрекотали кузнечики.

Когда Христос с апостолами прошли, появилась, как утренняя заря, Владычица мира – Богородица. За ней шли множество дев.

Михаил не выдержал больше смотреть на свет светлее солнечного, исходящий от Царицы Небесной, упал ниц и закрыл глаза. Как потом он рассказывал, все его существо испытывало такую сладость, словно таяло и несказанно блаженствовало.

Наконец Михаил осмелился поднять голову и открыть глаза. И что же увидел блаженный… он в своем саду, возле родного дома, стоит, опершись о яблоню.

Однажды блаженного Михаила навестили его духовные чада – несколько женщин из Ленинграда. Старец их встречал с истинно христианским гостеприимством. «Почтенные таким вниманием, – вспоминали эти женщины впоследствии, – мы, чуть дыша от радости, идем за старчиком . Вошли мы в дом и сразу оказались в келье старца, которая была вся увешана иконами. В его келье было благодатно, уютно, как-то необъяснимо хорошо. Мы были так счастливы, что не хотелось ни есть, ни пить, а только молиться. Перед божницей и горящей лампадкой лежала Святая Плащаница Спасителя. Старец благоговейно подошел к ней, пал на колени и долго молился, а мы, чтобы не мешать ему, стояли в стороне и изредка поглядывали на него. А потом старичок стал так рыдать, что мы, глядя на него, тоже начали плакать».

Блаженный Михаил, невзирая на преклонные годы, трудился в псковском Троицком соборе. В те дни, когда к нему приехали гости из Ленинграда, старчик ни много ни мало помогал белить стены, причем работал на большой высоте, у самых куполов.

И вот как-то его ждут ленинградки сидят, а блаженный все не возвращается. Поздно уже. Они обеспокоились: не случилось ли чего? Стали просить: Господи, спаси нашего старчика от всякой напасти! Но вот уже и стемнело, и ночь подошла, а хозяина все нет и нет. Полночь наступила. Тут гости не на шутку встревожились: Господи! Господи, что же со старчиком -то! Неладное, что ли, с ним чего! Решили они помолиться за него. Встали на колени у икон, начали читать акафист Божией Матери Нечаянная Радость. Вдруг распахивается дверь, и с палочкой в руке бодро входит их старчик . Перекрестился он первым делом на иконки, да и говорит: «А я ведь теперь упал с собора – с самой высоты». Гостьи перепугались до слез. «Господи! – запричитали они. – Как же это так случилось с нашим старчиком Михаилом?!» – «Утештись, не плачьте, роднушечки мои, – произнес блаженный старец. – Господь с нами! Это ваши молитвы помогли мне, как на крыльях, опуститься на землю с высоты!»

В 1971 году, будучи уже глубоким старцем, блаженный Михаил пожелал исполнить давнишнее свое намерение – принять монашеский постриг. Он отправился в Псково-Печерский монастырь, встретился там с известным преподобным о. Иоанном (Крестьянкиным) и открыл ему свое многолетнее сердечное желание. Отец Иоанн очень одобрил избранный Михаилом путь. И при его содействии блаженный тем же Великим постом был пострижен. В монастыре, впрочем, он не остался, а по благословению наместника возвратился домой в Псков.

Блаженный о. Михаил едва не дожил до столетия: умер он 20 июля 1976 года. Хоронил старца весь Псков. Могила его теперь очень почитаема в городе.

Любовь Ивановна Лазарева, известная больше как блаженная Любушка Сусанинская, родилась 17 сентября 1912 года в Калужской губернии, в Сухиничском уезде, в деревне Колодези. Отец ее, Иван Степанович, был церковным старостой. Понятно, с самого детства Любушка находилась под сильнейшим влиянием веры и Церкви. Еще в самом младенчестве ее не раз возили в Оптину пустынь и по другим святым местам.

Но эта ее богоугодная, праведная жизнь, едва начавшись, была совершенно поломана: в самый год революции Любушка потеряла мать. А вскоре и отца, как вредного для новой власти служителя церкви, сослали в Сибирь.

Кто-то из добрых людей помог Любушке перебраться в Петроград к старшему брату. Когда она чуть подросла, ее устроили галошницей на знаменитый «Красный треугольник». Родственники уже собирались выдать Любушку замуж. Но жизнь опять распорядилась по-своему.

С «Треугольника» по немощи здоровья Любушка вскоре перешла на бельевую фабрику. Но там начальники – враги народа – отпускали часть товара налево, причем понуждали и Любушку участвовать в их махинациях. Как бы поступил всякий честный советский человек? Он бы донес куда следует, и эти бельевые короли отправились бы валить лес или копать каналы. Но богобоязненная Любушка с самого детства усвоила, что судить кого бы то ни было может только Господь и больше никто. Поэтому она, чтобы не участвовать в неправом деле, решила просто оставить это греховное место.

Любушка поступила в какую-то контору. Но и здесь прослужила недолго. Однажды она прямо в должности лишилась чувств, как написано в жизнеописании, от недоедания.

Пришла в себя она только в больнице. И не в какой-нибудь, а в психиатрической. Оказывается, на новой работе заметили какие-то «странности» в поведении Любушки. И когда она занедужила, руководство не придумало ничего лучше, как сдать ее в дом для умалишенных.

А «странности» у нее были такие. С тринадцати лет у Любушки проявился дар прозорливости. Чего-нибудь предскажет, бывало, и – верное дело! – исполняется. Так, перед самой войной она собралась уезжать из Ленинграда. Куда? Зачем? Кто ее где ждет? Эти вопросы задавали и ей, и себе окружающие. Любушка многим отвечала, что и им лучше пока из города уехать. Но, разумеется, ее никто не послушал – Любушкины «странности» уже всем были известны. Так никого и не сагитировав, она одна уехала на Кубань. И прожила там, на благодатном юге, шесть лет. Нужно ли напоминать, что за это время пережил Ленинград?..