Игорь Сенченко - Султанат Оман. Легенды, сказания и факты истории

Согласно донесению английского консула в Маскате, говорится в экономической хронике, опубликованной в журнале «Торговля России с Востоком» за март-апрель 1927 г., «внешняя торговля Маската в 1925/26 г. составила сумму в 673 817 фунтов стерлингов против 612 833 фунтов стерлингов в 1924/25 году». В Маскат было ввезено товаров на 447 910 фунтов стерлингов, а вывезено на 225 907 фунтов. Главными предметами ввоза являлись: рис, сахар и хлопчато-бумажные ткани. В импорте в Маскат первое место занимала Индия (394 839 фунтов стерлингов). Персия в 1925/26 г. ввезла в Маскат товаров на 17 046 фунтов стерлингов; Англия – на 12 333 и Америка – на 26 425 фунтов [327] Торговля России с Востоком (Орган Российско-Восточной Торговой Палаты). М., 1927. С. 26, 27. .

В 1932 г. сеййид Таймур отошел от дел. Передал власть сыну, сеййиду Са’иду ибн Таймуру, отцу недавно ушедшего из жизни султана Кабуса. Поселился вначале в Дофаре, а потом англичане перевезли его в Бомбей. Управлять страной сеййиду Са’иду (правил 10.02.1932–23.07.1970) помогали сформированный при участии англичан Совет министров под присмотром британского советника, а также Маскатский рекрутский корпус под командованием английского офицера.

Историки называют сеййида Са’ида ибн Таймура, султана Маската и Омана, самой одиозной фигурой династии Аль Бу Са’ид в новой истории Омана. При нем об Омане в Европе отзывались как об «аравийском Тибете», малоизвестном и труднодоступном, наглухо отгороженном от всего остального мира.

Он ввел запрет на газеты, радио и кино, а также на ношение оманцами очков, европейской одежды и обуви. С заходом солнца въездные ворота в Маскат наглухо запирали. Ходить ночью по улицам города разрешалось только держа у лица керосиновый фонарь.

Рассказывают, что в одном из окон дворцовых покоев султана Са’ида в Салале (дворец этот, Эль-Хусн, возвышался над всеми строениями в городе) установили громадную подзорную трубу. С ее помощью он наблюдал, пристально и каждодневно, за поведением своих подданных. Заметив курильщика или человека с запрещенным транзисторным приемником в руках, отдавал распоряжение о немедленном задержании и наказании ослушника.

В Салале, в провинции Дофар, в годы правления султана Са’ида только один из жителей города «имел высочайшее дозволение» передвигаться на мотоцикле (автомобили находились под категорическим запретом) – фаворит султана, его лечащий врач, иранец Ахмед Шофиг. Велосипед и приемник коренной житель мог купить только с личного разрешения правителя.

К дофарцам султан Са’ид, непонятно почему, но относился крайне недоброжелательно. Их держали, можно сказать, на положении рабов. Запрещали покидать места проживания и передвигаться по стране. Продукты и вещи они могли покупать только на одном, специально отведенном для них рынке, обнесенном к тому же высоченной стеной. При этом количество продуктов, возможное к приобретению, строго квотировалось. Продукты дофарцам отпускали в соответствии со специально установленными для них «нормами» [328] Сенченко И. П . Арабы Аравии. Указ. соч. С. 294; Сенченко И. П. Аравия. Фрески истории. Указ. соч. С. 400; Герасимов О. Г. Оман. М., 1975. С. 20, 21; Васильев А. Путешествие в Арабиа Феликс. М., 1974. С. 31; Francis Owtram , A Modern History of Oman: Formation of the State since 1920, London, 2004, p. 121. .

Следует сказать, что сам султан Са’ид был человеком для того времени в Аравии неплохо образованным. Окончил престижную, находившуюся в ведении английского правительства, школу в Индии, где обучались дети нотеблей (колледж Мейо, школу-интернат для мальчиков в Аджмере, штат Раджастан). Хорошо говорил по-английски, на урду и хинди. Неоднократно посещал Англию. Всегда при этом останавливался в отеле «Дорчестер», в люксовом номере, окна которого выходили на Гайд-парк.

Все, без исключения, вопросы и сферы деятельности в султанате держал под личным и неусыпным контролем. Образование рассматривал как угрозу власти. Стремился изолировать Оман от всего современного мира. Запрещал своим подданным выезд в другие страны. Лично рассматривал все обращения иностранцев насчет получения виз на въезд в страну (таковые выдавались только с его личного и только письменного, заметим, разрешения) [329] Сенченко И. П . Арабы Аравии. Указ. соч. С. 294; Сенченко И. П. Аравия. Фрески истории. Указ. соч. С. 400; Герасимов О. Г. Оман. М., 1975. С. 20, 21; Васильев А. Путешествие в Арабиа Феликс. М., 1974. С. 31; Francis Owtram , A Modern History of Oman: Formation of the State since 1920, London, 2004, p. 121. .

Градоначальником Маската при султане Са’иде на протяжении многих лет служил его брат, сеййид Тарик ибн Таймур. Опережая ход повествования, скажем, что в 1960 г. он оставил Оман и перебрался в Германию, где в юности какое-то время жил со своей матерью.

Дядя султана Са’ида, сеййид Шахаб ибн Файсал, отвечал за регулярные военные формирования Маската, полицию и тюрьмы, а также за выдачу паспортов лицам, получавшим разрешения на выезд. Во время отсутствия султана в стране оставался там, как говорится, за главного.

Реальная власть во многих частях Омана находилась в то время в руках шейха ‘Исы ибн Салиха ал-Хариси, верховного вождя союза племен хинави , отношения которых с племенами гафири были сведены тогда практически к нулю.

Особое звучание в конце 1930-х и особенно в 1940-х годах – в связи с начавшимися в Аравии поисками нефти – приобрел вопрос о границах аравийских княжеств, на многих участках пустынной территории к тому времени так и не установленных.

В 1949 г. остро встал вопрос о том, кому принадлежит оазис Эль-Бурайми. На обладание им претендовали эмират Абу-Даби, султанат Оман и Королевство Саудовская Аравия. Оазис этот издревле являлся важным звеном всех пересекавшихся там караванных путей, шедших из Омана и земель Аш-Шамал в Катар, Кувейт, Неджд и Эль-Хасу. Начавшиеся там в 1949 г. поиски нефти, которые с согласия короля ‘Абд ал-‘Азиза проводили геологи АРАМКО, не на шутку встревожили и британцев, и подпавших под их протекторат Абу-Даби и Маскат. От их имени английское правительство потребовало от Эр-Рияда прекратить нефтепоисковые работы геологоразведочных экспедиций американцев в Эль-Бурайми (именовало их «актами вторжения»), на землях, принадлежность которых, как подчеркивали британцы, была к тому времени не установлена. Имея в виду избежать дальнейшего обострения конфликта, король ‘Абд ал-‘Азиз решил работу геологов в Эль-Бурайми свернуть – до полного и окончательного уточнения границ и подписания соответствующих соглашений.

Состоялись интенсивные контакты между саудовским и британским правительствами. Стороны договорились (июль 1950 г.) сформировать специальную «техническую комиссию». Задача ее состояла в том, чтобы «выявить настроения племен спорных районов», определить «степень их лояльности» по отношению к королю Саудовской Аравии, султану Маската и к правителям тех или иных «договорных шейхств» (в данном случае Абу-Даби), попавших в зону территориальных разногласий с Эр-Риядом. И уже потом, с учетом собранных сведений, кардинально решать вопрос о границах. На время работы комиссии стороны обязались никаких действий провокационного характера в «оспариваемых территориях» не предпринимать, войска туда не вводить.