Ростислав Долгилевич - Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.)

Только после этого Раш вернулся к выступлению Абрасимова, отметив, что пока «преждевременно было бы подробно комментировать интересные предложения советского посла по вопросу о доступе» [271] Там же, л. 165. . Тем не менее он сделал несколько замечаний относительно этих предложений. Во-первых, сказал Раш, советская сторона не предполагает четырехсторонней договоренности по вопросу о доступе, которую западные державы считают существенно важным элементом соглашения. Во-вторых, в советских предложениях нет твердого обязательства относительно выполнения предусматриваемых мер, и, в-третьих, в них нет конкретного указания относительно содействия транзиту не только грузов, но и гражданских лиц [272] Там же. .

Перейдя снова к отношениям между ФРГ и Западным Берлином, Раш отметил, что «западные державы ранее уже выражали готовность конкретизировать их в рамках общей договоренности. В то же время три державы ожидают от советской стороны, что она будет уважать сложившуюся практику, включая и тот факт, что западные державы санкционируют осуществление контактов между ФРГ и Западным Берлином» [273] Там же. .

Резюмируя все высказанное западной стороной по этому вопросу, американский дипломат подчеркнул, что «проблема присутствия ФРГ в Западном Берлине, с одной стороны, и отношений между ФРГ и Западным Берлином, с другой, должны быть внутренне сбалансированным вопросом, содержащим — с обеих сторон — как положительные, так и отрицательные аспекты. Иными словами, что касается западной стороны, то она стремится добиться принятия практических мер по обеспечению доступа в Западный Берлин, расширения внутригородских коммуникаций и уважения законных связей между ФРГ и Западным Берлином». Раш снова утверждал, что западные державы «идут навстречу советской стороне, выражая готовность детализировать меры, которые они предпримут в отношении присутствия ФРГ в Западном Берлине» [274] Там же, л. 166. .

Абрасимов заметил, что уже на многих последних встречах западная сторона постоянно утверждает, что она идет на какие-то «большие уступки» Советскому Союзу. «Может быть, посол США уточнит эти свои высказывания?», — спросил Абрасимов.

Раш ответил, что три державы пошли навстречу Советскому Союзу по многим важным вопросам. Они готовы заявить, что западные секторы не являются землей ФРГ, что в этом городе будет запрещено проведение сессий бундестага и бундесрата, что в нем не будут осуществляться конституционные акты. «Хотя мы и заявили, — продолжал американский дипломат, — что мы не согласны на то, чтобы в Западном Берлине прекратили свою деятельность различные бюро и органы ФРГ, мы можем пойти на то, чтобы прояснить их статус, обозначить их по-другому» [275] Там же. .

Посол США в ФРГ настаивал на том, что «жизнеспособность Западного Берлина зависит от двух важных положений: 1) беспрепятственного доступа и 2) прочных связей города с ФРГ. Ни одно из этих положений отдельно не может обеспечить требуемого, для этого необходимо применение обоих. Американская сторона подчеркивает, что успешное завершение переговоров невозможно до тех пор, пока не будет достигнуто полное понимание по этому и другим нерешенным вопросам» [276] Там же. .

В заключительной части выступления Раша проскальзывали примирительные нотки и сдержанный оптимизм. Он сказал: «Наши переговоры принесли определенную пользу, т. к. позволили нам прояснить наши точки зрения. Американская сторона согласна, что наступило время перейти к более конкретному обсуждению. Нужно использовать перерыв в переговорах для того, чтобы проконсультироваться со своими правительствами и тем самым обеспечить более продуктивный характер следующих встреч, пойти вперед, если все стороны проявят гибкий подход» [277] Там же, л. 167. .

Послы Франции и Англии в ФРГ поддержали все положения, высказанные Рашем. Так, Сованьярг заявил: «Западные державы признают значение вопроса о присутствии ФРГ в Западном Берлине для Советского Союза и идут ему навстречу. Они готовы заявить, что Западный Берлин не является землей ФРГ, готовы произвести ряд оптических изменений, но при всем этом связи между ФРГ и западными секторами Берлина должны сохраниться. Это означает, что федеральные органы не должны быть удалены из города, так как они занимаются осуществлением экономических, финансовых и юридических контактов между ФРГ и Западным Берлином». Французский посол подчеркнул, однако, что «западные державы готовы пройти определенный путь навстречу пожеланиям советской стороны, и он не считает, что этот вопрос будет крупным препятствием на пути к соглашению» [278] Там же, л. 168. .

При сложившейся ситуации, по мнению Сованьярга, «не может быть полного параллелизма между вопросом о доступе, за который несут ответственность все четыре державы, и вопросом о присутствии ФРГ в Западном Берлине, по которому три державы взяли бы на себя обязательство перед Советским Союзом» [279] Там же. .

Джеклинг, говоря о последнем выступлении Абрасимова, отметил, что «советская сторона дала новую формулировку по вопросу транзита грузов и людей между ФРГ и Западным Берлином, которая имеет интересные отличия от прежней». Однако он выразил согласие с замечаниями послов США и Франции о том, что касается важности принципиальной четырехсторонней договоренности по этому вопросу [280] Там же, л. 170. .

В результате встречи, состоявшейся 10 декабря 1970 г., сделал вывод Джеклиннг, «видимо, будет подготовлена почва для полезной работы наших советников, и следует надеяться, что на следующем заседании послов удастся продвинуться вперед» [281] Там же, л. 171. .

Председательствовавший на этой встрече Абрасимов, прежде чем объявить ее завершенной, сделал несколько важных замечаний относительно выступлений трех послов. Прежде всего он коснулся высказываний об инцидентах на коммуникациях между ФРГ и Западным Берлином. Охарактеризовав действия ХДС/ ХСС как провокацию, он отверг обвинения Раша, назвав их необоснованными. Советская точка зрения по этому вопросу, отметил Абрасимов, известна и остается неизменной. Западная сторона решила ужесточить свою позицию путем организации политических демонстраций, которые не могли быть восприняты Советским Союзом и ГДР иначе, как провокационные. «Мы, — подчеркнул советский посол, — предупреждали три державы заранее, что не следует допускать очередной политической демонстрации — речь идет о заседании фракции ХДС/ ХСС в бундестаге, — что это не будет способствовать созданию благоприятной атмосферы для ведения переговоров. Тем не менее этот шаг был сделан… Эта акция преследовала лишь одну цель — создать трудности и помехи для взаимопонимания. Что касается действий ГДР, то хорошо известно, что их не было бы, если бы не было этой провокации в Западном Берлине. Меры ГДР вполне соответствуют тому, что установлено международными решениями, и осуществлены в соответствии с действующими законами ГДР. Так что западным державам следует обращать все нарекания в свой собственный адрес. Провокации ФРГ в Западном Берлине получали и будут получать соответствующий отпор. Не будет провокаций, не будет и контрмер против них» [282] Там же, л. 172. .