Ростислав Долгилевич - Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Относительно «берлинских дел» Корбер высказал мнение, что западные державы должны и дальше исполнять верховную власть в Западном Берлине и демонстрировать свои права. «Военные гарантии безопасности, — отметил он, — должны оставаться действенными, хотя ничего не говорит о том, что Советский Союз готовит новый берлинский кризис» [436] Там же, л. 37. .

В целом информация, переданная советским посольством в МИД, позволяла предполагать, что Альбертц продолжит курс Брандта. В частности, можно было надеяться на новые встречи правящего бургомистра с советским послом в ГДР.

Первая такая встреча (Брандта с Абрасимовым) состоялась 21 ноября 1966 г. в условиях строгой конфиденциальности в генконсульстве Швеции в Западном Берлине. Вскоре после этой встречи Брандт должен был покинуть пост правящего бургомистра и приступить к работе в качестве вице-канцлера и министра иностранных дел ФРГ. Встреча была настолько обстоятельно подготовлена, что, к удивлению даже ее участников, она осталась незамеченной, в том числе и вездесущими журналистами. До конца 1966 г. между Абрасимовым и Брандтом состоялись еще четыре встречи в Западном Берлине [437] Абрасимов П. На дипломатическом посту. М., 1987, с. 201–202. . Эти встречи способствовали более полному пониманию сторонами позиций друг друга, а в дальнейшем и выработке новых подходов к проблемам, представлявшим взаимный интерес.

Советское руководство не видело каких-либо существенных перемен в позициях правительства «большой коалиции» как в вопросе о Западном Берлине, так и в других кардинальных вопросах европейской безопасности. Москва продолжала остро критиковать официальный курс Бонна. Выступая 13 января 1967 г., Л. И. Брежнев дал следующую оценку первым шагам правительства Кизингера-Брандта: «Новое правительство уже обнародовало программу своей деятельности… Многое в ней свидетельствует о том, что установки западногерманского империализма остаются, к сожалению, прежними. Вновь мы слышим претензии ФРГ представлять „всю Германию“. Это означает продолжение политики „непризнания“ ГДР, а фактически стремления к поглощению этого социалистического государства. Снова в Бонне предъявляют притязания на Западный Берлин, хотя он не имеет никакого отношения к ФРГ. По-прежнему правительство ФРГ занимает опасную позицию в отношении послевоенных границ в Европе, в том числе по вопросу о границе между ФРГ и ГДР. Не отказалось правительство ФРГ и от претензий на доступ к ядерному оружию» [438] Сборник основных документов… (1967–1971), с. 7. .

Правда, Брежнев отметил, что новое правительство ФРГ заявляет о намерении содействовать разрядке напряженности в Европе. Однако, подчеркнул советский лидер, это пока только слова и «мы ни на миг не ослабили своей борьбы за то, чтобы западногерманскому империализму был окончательно закрыт доступ к ядерному оружию, без чего трудно думать о проблеме мира в Европе» [439] Там же, с. 8. .

В таком же духе было выдержано заявление правительства СССР, переданное 28 января 1967 г. посольствам США, Англии, Франции и ФРГ в Москве. В нем отмечалось, что в правительственном заявлении Кизингера «можно найти и абсурдные притязания правительства ФРГ выступать от имени всего немецкого народа, и территориальные претензии к другим государствам, и домогательства ядерного оружия, и провокационные устремления в отношении Западного Берлина… Налицо попытка совместить несовместимое, не внося существенных корректив в реальное содержание политики ФРГ, ограничиться лишь ее внешней перелицовкой» [440] Правда, 29.1.1967. .

Позиция СССР по основным вопросам европейской безопасности, в том числе и по Западному Берлину, была изложена также в выступлении Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина в Ассоциации иностранных журналистов в Лондоне 9 февраля 1967 г. Косыгин, в частности, подчеркнул, что с точки зрения Советского правительства «любое соглашение, которое заключается с ФРГ, должно исходить из того, что Западный Берлин не имеет никакого отношения к Федеративной Республике, что послевоенные границы в Европе неизменны, что существует Германская Демократическая Республика — суверенное государство, что Потсдамские соглашения… должны строго соблюдаться» [441] Известия, 10.11.1967. .

Острой критике политика правительства «большой коалиции» была подвергнута в речи Брежнева на встрече с избирателями в Москве 10 марта 1967 г. Он заявил, что именно в последнее время в ФРГ подняли голову силы нацизма и милитаризма, а федеральное правительство «ни на шаг не отступило от реваншистской позиции в вопросе о существующих европейских границах, от притязаний на Западный Берлин. Оно усиливает подрывную работу против Германской Демократической Республики, являющейся твердой преградой на пути агрессивных устремлений западногерманского империализма» [442] Сборник основных документов… (1967–1971), с. 29. .

Чем больше времени проходило со дня прихода к власти в ФРГ правительства «большой коалиции», тем жестче становилась критика его политики советским руководством. Пример тому — речь Брежнева в Берлине 18 апреля 1967 г. на VII съезде СЕПГ. Он отметил, что правительство «большой коалиции» не скупилось на заявления о своей готовности проводить «новую политику». Был предпринят даже ряд дипломатических шагов, призванных показать, что правительство ФРГ добивается улучшения отношений с социалистическими странами.

Но факты, подчеркнул Брежнев, говорят о том, что «новый курс Бонна» — это всего лишь тактический маневр. «Не протяжении всех лет своего существования, — продолжал Генеральный секретарь ЦК КПСС, — Федеративная Республика Германии выступает с претензиями на территории других стран, требуя перекройки границ в Европе, предъявляя претензии на Западный Берлин — город с особым статусом, не имеющим никакого отношения к ФРГ» [443] Известия, 19.IV. 1967. .

Итог Брежнев подвел ответом на им же поставленный вопрос: «Спрашивается, что же изменилось сегодня? В каком из этих решающих моментов правительство Кизингера-Брандта повернуло курс внешней политики ФРГ с ориентиров реванша и военных приготовлений к целям мирного сотрудничества и укрепления безопасности народов Европы? — ответ может быть только один: ни в каком». По мнению советского лидера, политика ФРГ осталась такой же, какой она была и прежде — «политикой реванша, политикой милитаризма, политикой, отрицающей реальное положение в Европе, посягающей на права и территории других государств и народов, политикой, отвергающей нормы мирного сосуществования государств с различным общественным строем» [444] Там же. .