Коллектив авторов История - Гражданская война в России (1918–1922 гг.)

Таблица 2

Сведения о числе детей, эвакуированных из 19 губерний Европейской России (весна 1919 г.) 1006

Помимо организационных и финансовых проблем делу дошкольного воспитания мешала нехватка подготовленного персонала. Частично эту проблему решил переход школьных учителей на должности воспитателей и заведующих садами. С раннего возраста ребенка приучали к черновой работе: дежурству по кухне, уборке помещений, прогулочных площадок и т. п. Совместная хозяйственная деятельность формировала чувство равенства, «что мы все трудимся, что труд не позор, а достоинство человека» 1007.

На материалах Москвы, в которой впервые была открыта целая сеть детских садов, заметен не только рост их количества, но и значительное увеличение числа посещавших их детей. Если в 1917 г. здесь в 12 садах находились всего 250 детей, то в 1920 г. число учреждений, рассчитанных на 13 тыс. человек, достигнет 256 1008. С другой стороны, очевиден был классовый подход – в дошкольные учреждения попадали исключительно дети красноармейцев и рабочих.

Важнейшим элементом не только в социальной инфраструктуре, но и в жизни простого человека стала единая трудовая школа (поскольку на детей школьного возраста распространялось бесплатное питание). Школы унаследовали материально-техническую базу прежних учебных заведений, что во многом определяло их положение как в плане санитарного состояния помещений, так и профессионального оборудования. Проводившиеся в 1918–1919 гг. инвентарные описи имущества свидетельствовали, что, например, материальная часть бывших гимназий намного превосходила инвентарную оснащенность бывших церковно-приходских школ. Это имело значение в определении престижности учебных заведений, несмотря на формальное равенство в статусе. Пункт 4 инструкции Московского отдела народного образования, спущенной в районные комиссии по распределению учащихся в 1919 г., указывал: «Комиссия в настоящем году должна вновь поступающих детей демократических слоев населения направлять в школы I ступени, которые образовались из бывших средних учебных заведений. Наоборот, детей более состоятельных родителей направлять в школы I ступени, реорганизованных из бывших начальных училищ» 1009.

Функцию социализации трудящейся молодежи и подростков даже стали выполнять такой элемент городской инфраструктуры, как общественные столовые. Изначально их появление было связано с социальным обеспечением рабочих семей. В источниках есть указание о планах создания «столовых-читален». Отдел по делам музеев и охране памятников искусства при Наркомпросе в целях ознакомления широких масс с искусством предлагал постоянно выставлять в них «второстепенные произведения» 1010. Известный драматург написал в апреле 1919 г.: «Я стал пролетарием и еще не нуждаюсь, так как халтурю (это значит – играю на стороне). Пока я еще не пал до того, чтоб отказаться от художественности. Поэтому я играю то, что можно хорошо поставить вне театра. Стыдно сказать. Выручает старый друг «Дядя Ваня» 1011. Ликвидация безграмотности горожан с конца 1919 г. приобрела обязательный характер, не желавшие учиться лишались политических прав, места работы, продовольственных карточек и т. д. 1012

Во второй половине 1919 г. под систему социального обеспечения было подведено соответствующее идеологическое обоснование. Согласно нему «предоставление квартиры, продовольствия в советских столовых, размещение детей в детские дома, ясли, очаги, инвалидных членов семьи в убежища и т. д.» привело бы «к тому, что государству придется брать на себя организацию государственных общежитий и детских коммун». И далее по тексту источника – «государственный фаланстер будет все более разбивать индивидуальную семью и перестраивать ее на коммунистических началах» 1013.

Социальную политику большевиков в годы революции и Гражданской войны следует характеризовать как комплекс патерналистских и дискриминационных мер, имевших своей ближайшей целью – решающее перераспределение ресурсов. В этой связи отдельно стоит рассмотреть вопрос о продуктовом пайке для семей красноармейцев, так называемый ежемесячный паек «Красной звезды» (7,5 ф. хлеба, 1 ф. сахара и 1 ф. соли). Этот вопрос напрямую связан с охраной материнства и детства.

В распоряжении исследователя оказался уникальный источник – сводки Отдела военной цезуры Полевого штаба РВСР об обеспечении семей красноармейцев, составленные по данным личной корреспонденции. Одной из задач Отдела стал просмотр внутренних почтовых сообщений. Письма из дома, содержавшие информацию, которая могла бы повлиять на состояние боевого духа красноармейца, подлежали изъятию. Подобные сводки не были редкостью, и социальное обеспечение семей – это всего лишь один из поводов для их составления. Пока обнаружены сводки, содержащие нужную информацию за январь – март 1920 г. Интересны сообщения, пришедшие из губернских городов как опорных пунктов советской власти. С большой долей вероятности авторами писем стали члены семей рабочих, средних городских слоев. Например, сводка за первые две недели марта по 29 губернским городам показала, что всего было получено 60 писем, содержавших информацию о пайках. В 40 случаях оказалось, что они или не выдавались без объяснения причин, или в их получении было отказано 1014.

Случаи отказа стоит рассмотреть особо. На денежное пособие могли претендовать члены семьи красноармейца, которые состояли на его иждивении до призыва в армию. Важными условиями для назначения пайка были: личный труд главы семейства, подтвержденные факты нетрудоспособности членов семьи, ее низкого дохода. В перечень необходимых документов входили, во-первых, заявление просителя. Во-вторых, удостоверение домового комитета о материальном положении семьи, ее социальном составе. В-третьих, удостоверение о нетрудоспособности членов семьи, которые выдавались ОСО или медицинскими комиссиями. В-четвертых, документ о призыве красноармейца на действительную службу, полученный от военного комиссара или командира части.

Этот перечень постоянно публиковался в периодической печати, научно-популярных брошюрах, легко было получить соответствующее разъяснение в местном Совдепе. Сводки военной цензуры зафиксировали, что в случаях отказа или задержки с выплатой пособий родственники винили своих мужей, сыновей и братьев. Например, одна из жительниц Москвы спрашивала у мужа в январе 1920 г.: «Почему не шлешь удостоверения на получение пайка для детей? Сам ты, отец, должен знать, что дети твои голодны» 1015. Женщины, временно оставшиеся без кормильца, знали о перечне необходимых документов, поэтому нельзя предположить, что отказы имели какое-либо объективное основание. Речь шла о невозможности выполнить взятых социальных обязательств, и в переписке, разъяснениях губернских ОСО об этом говорилось прямо.