Коллектив авторов История - Гражданская война в России (1918–1922 гг.)

Мощное восстание началось в конце августа в Нагорном Дагестане. В короткий срок оно охватило большую часть области. Повстанцами был образован Совет обороны Дагестана под председательством видного мусульманского богослова шейха Али-Хаджи Акушинского. Под контролем правителя М. М. Халилова к концу осени оставались фактически лишь города Порт-Петровск, Дербент и Темир-Хан-Шура и узкая полоса приморья.

Попытки белогвардейского командования найти выход из тупика успехом не увенчались. Вместо того чтобы пойти на уступки оппозиции, деникинцы предпочли пойти на ограничение самоуправления горских народов, которое сами же декларировали несколько месяцев назад. Речь шла об ограничении власти местных администраций и передаче властных полномочий к командирам отдельных отрядов ВСЮР «из-за непрекращающихся выступлений большевиков и сильного развития преступлений, направленных во вред ВСЮР» 796. Так, в Дагестане вся полнота гражданской и военной власти сосредоточилась в руках командующего Дагестанским отрядом, в Чечне – Грозненским, Ингушетии и Северном Осетии – Владикавказским. Однако эти решения уже не могли предотвратить развал белогвардейского режима на Северном Кавказе.

Осенью 1919 г. сложился единый антибелогвардейский фронт, куда входили исламисты, национал-демократы, пантюркисты и большевики. Повстанцы получали поддержку со стороны РСФСР, а также Грузии и Азербайджана, заинтересованных в создании буферного государства, отделявшего бы их от России. В октябре белые вынуждены были признать, что «в Терской области агитация большевиков имеет еще больший успех, чем в других местах. Почти все население поддерживает Советскую власть» 797. По свидетельству командира Грозненского отряда Войск Северного Кавказа ВСЮР генерала И. Н. Колесникова, «вся Чечня <���…> если и не выступила поголовно против нас, то <���…> большинство населения было против нас, и даже из самых дружественных аулов часть жителей принимала участие в нападениях на нас. Горная Чечня была вся против нас» 798.

Недовольство начинает охватывать даже прежде лояльные белогвардейцам регионы. Так, 15 ноября штаб И. Г. Эрдели сообщал А. И. Деникину, что в «Осетии работа большевиков значительно усилилась; пропаганда начинает принимать угрожающие размеры. Враждебное отношение к Добровольческой армии со стороны населения возрастает. Пропаганда идей большевизма в Осетии носит вполне организованный характер» 799. В январе 1920 г. И. Г. Эрдели был вынужден констатировать, что «осетинские воинские части становятся во враждебную позицию к Добровольческой армии. Осетия не за Добровольческую армию, а против нее» 800.

В начале 1920 г. недовольство начало проникать и в Кубанскую область. 11 января 1920 г. было принято решение о поголовной мобилизации всех черкесов в возрасте 20–35 лет в ряды ВСЮР, уклонистам угрожали каторжными работами и длительным тюремным заключением 801. Однако горцы уклонялись от мобилизаций, стремительно возрастало количество дезертиров, потоком шли жалобы на самовольные реквизиции белогвардейцев. В адыгских аулах усилилась агитационная деятельность большевиков, к которой горцы начали прислушиваться. В январе–феврале в Закубанье начали формироваться черкесские и карачаевские партизанские отряды, вступавшие в бои с белыми и казаками 802. В рядах горских частей ВСЮР к тому времени, по свидетельству А. И. Деникина, насчитывалось всего 490 штыков, 552 сабли и восемь орудий 803. Данные факты свидетельствовали о глубоком кризисе деникинского режима на Северном Кавказе, выхода из которого белое руководство так и не смогло найти.

В январе 1920 г. к белым пришло понимание невозможности разрешить вооруженный конфликт на Северном Кавказе силовым путем. Они начали склоняться к необходимости переговоров с умеренной оппозицией с целью изоляции наиболее непримиримо настроенных исламистов и большевиков. Однако попытки начать переговоры о прекращении огня в январе – феврале успехом не увенчались, не в последнюю очередь из-за того, что деникинское командование не смогло проявить должной гибкости и пойти на реальные уступки противоборствующей стороне.

В начале марта 1920 г. положение белых резко ухудшилось. Красная армия нанесла противнику ряд тяжелых поражений и начала освобождение Северного Кавказа. 9–11 марта главноначальствующий Терско-Дагестанским краем генерал И. Г. Эрдели провел во Владикавказе переговоры с лидерами горских республиканцев, представлявшими умеренное крыло повстанцев, по итогам которых была достигнута договоренность о признании белыми независимой Горской республики «до разрешения этого вопроса Всероссийским Учредительным Собранием». В состав республики должны были войти «территории Кабарды, Осетии, Ингушетии, Чечни, Кумыкской плоскости, Салатавии и Дагестана». Новообразованная республика, по замыслу белых, должна была стать «буфером между Грузией и большевиками», задержать наступление красных и позволить деникинцам выиграть время для организации дальнейшей борьбы 804. Надо отметить, что не все представители белого генералитета и офицерства поддержали подобное решение главноначальствующего. «Патриотическая» оппозиция упрекала его в предательстве интересов «единой и неделимой России» и сговоре с сепаратистами. Некоторые офицеры даже хотели арестовать И. Г. Эрдели и принудить его дезавуировать заключенное соглашение. Однако стремительное наступление РККА сорвало все замыслы белогвардейцев.

К концу марта 1920 г. под контроль РККА перешли Ставропольская губерния, Кубанская, Терская и Дагестанская области, в конце апреля – начале мая – Черноморская губерния. Остатки деникинских войск, избежавших пленения, вместе с чиновниками белогвардейских администраций и немногочисленными горскими подразделениями, сохранившими верность «Белому делу», эвакуировались в Крым, Азербайджан и Грузию. Белое движение на Северном Кавказе потерпело крах.

Таким образом, белогвардейские власти в своей политике на Северном Кавказе пытались привлечь на свою сторону горские народы и старались учитывать их интересы. А. И. Деникин отходит от той модели управления Кавказом, которая господствовала до революции и идет на серьезные новации, включая предоставление горцам широкой автономии, замещение почти всех выборных должностей представителями коренных народов края, легитимацию шариатских судов и т. д. В то же время многие идеи так и не были воплощены в жизнь, оставшись лишь благими декларациями. Политика белогвардейских властей была противоречивой и непоследовательной. Им не хватало гибкости и продуманности при принятии решений, зачастую желание решить сиюминутные политические и военные задачи (снабжение войск, пополнение действующей армии и т. п.) превалировало над выстраиванием долгосрочной и взвешенной национальной и региональной политики. Придя к пониманию необходимости поиска компромиссов с лидерами горского движения, белые в конечном итоге оказались неспособными к конструктивному диалогу, а принимаемые ими решения носили частный характер и запаздывали по времени. Учитывая, сколь многочисленные внутренние и внешние силы выступили против них на Северном Кавказе и какие ресурсы были затрачены ими на подрыв и разложение тыла деникинцев в период их наступления на Москву, не приходится удивляться тому факту, что в конечном итоге политика белых в регионе потерпела полный крах.