Луи-Адольф Тьер - История Французской революции. Том 2 [litres]

Действительно, в Голландии возникло множество затруднений, отчасти вследствие условий мира, отчасти же вследствие экзальтации партии патриотов. Комитет общественного спасения послал туда двух представителей, способных своим влиянием прекратить все несогласия. В интересах самого дела комитет просил Конвент дозволения не называть их имен и не объяснять, для чего они посылаются. Конвент согласился на это, и комиссары тотчас же отправились.

Естественно, такие важные события, такие крупные интересы возбуждали противоречивые толки, надежды и опасения. Но несмотря на эти толки, конференции успешно продолжались. Граф Гарденберг в Базеле заменил барона Гольца, и условия были уже почти установлены обеими сторонами.

Едва только начались эти переговоры, как сама последовательность событий потребовала изменений в Комитете общественного спасения. Открытое правительство, не имеющее возможности и права ничего утаить, ничего решить самостоятельно, ничего сделать без публичных прений, не может вести переговоров ни с какой державой, даже самой откровенной. Для этого нужно подписывать договоры о приостановлении военных действий, признавать нейтралитет территорий; а главное, необходима тайна, потому что порой держава вступает в переговоры намного раньше, чем ей удобно в этом признаться. Мало того, часто появляются статьи, которые так и должны остаться неизвестными. Если держава, например, обещает присоединить свои силы к силам другой державы, если она договаривается о слиянии армий или эскадр или о каком-нибудь другом совместном действии, тайна становится статьей первостепенной важности. Каким же образом Комитет общественного спасения, обновляемый по четвертям каждые три месяца, мог вести мирные переговоры, в особенности с державами, которые стыдились своих ошибок, с трудом признавали себя побежденными и желали оставить многие условия тайными или обнародовать договор, только когда он будет подписан? Необходимость отправить двух представителей в Голландию, не разглашая ни имени их, ни поручения, была первым признаком необходимости соблюсти тайну. Ввиду всех этих соображений комитет внес декрет, облекавший его полномочиями, необходимыми для ведения переговоров, и это немедленно послужило поводом к новым волнениям.

Любопытное явление с точки зрения теории правительств – демократия, которая, преодолев свое нескромное любопытство и недоверие к власти, покоряется необходимости и предоставляет нескольким лицам право заключать даже тайные соглашения. Так поступил и Национальный конвент. Он уполномочил Комитет общественного спасения заключать перемирия, признавать нейтралитет территорий, вести переговоры, устанавливать условия, даже подписывать их, а себе предоставил лишь право, действительно ему принадлежащее, – право ратификации. Конвент сделал больше: он уполномочил комитет подписывать тайные статьи с тем единственным условием, чтобы они не содержали ничего несовместного с гласными и были обнародованы, как только тайна перестанет быть необходимой.

Снабженный этими полномочиями, комитет продолжал и довел до конца переговоры, начатые с различными державами. Мир с Голландией наконец был подписан под влиянием Ревбеля и в особенности Сийеса; это и были тайные комиссары комитета. Голландские патриоты оказали блестящий прием знаменитому автору первой Декларации прав человека и отнеслись к нему с глубоким уважением, которое устранило много затруднений.

Условия мира, подписанные в Гааге 16 мая 1795 года (27 флореаля года III) заключались в следующем: Французская республика признавала Республику Соединенных Провинций как свободную и независимую державу, гарантировала ее независимость и уничтожение штатгальтерства. Между обеими республиками заключался союз, наступательный и оборонительный, на всё время настоящей войны. Этот союз должен был существовать между обеими республиками вечно во всех случаях войны с Англией. Республика Соединенных Провинций немедленно отдавала в распоряжение Франции двенадцать линейных кораблей и восемнадцать фрегатов, по преимуществу для действий в морях Северном и Балтийском. Кроме того, она давала Франции в качестве контингента половину своих сухопутных войск, от которых, правда, не осталось почти ничего, да и то немногое требовало коренного преобразования.

Что касается границ территорий, они определялись следующим образом: Франция оставляла себе всю голландскую часть Фландрии, дополняя свою территорию со стороны моря и простирая ее до устья рек; со стороны Мааса и Рейна Франция получала Венло и Маастрихт и все земли, лежащие к югу от Венло на том и другом берегах Мааса. Итак, Республика отказывалась от желания простереть свои владения до Рейна и поступала благоразумно. Рейн сделался границей между Францией и Германией, начиная с окрестностей Безеля. Кроме того, Французская республика предоставляла себе право в случае войны со стороны Рейна или Зеландии поставить гарнизоны в крепости Граве, Буале-Дюк и Берген-оп-Зом. Порт Флиссинген оставался общим достоянием. Таким образом, все предосторожности были приняты. Судоходство по Рейну, Маасу, Шельде и всем их рукавам навсегда объявлялось свободным.

Сверх всего этого, Голландия платила 100 миллионов флоринов в виде вознаграждения за военные издержки. Франция, со своей стороны, чтобы вознаградить Голландию за принесенные ею жертвы, обещала при всеобщем примирении прибавку территории из земель, отнятых у побежденных держав, в месте, наиболее подходящем для проведения удобной обоюдной границы.

Этот договор был составлен на самых благоразумных основаниях. Победители выказали в нем столько же великодушия, сколько и искусства. Напрасно говорили, что Франция, привязав к себе Голландию, заставляла ее терять половину своих кораблей, задержанных в английских портах, и в особенности свои колонии, без защиты предоставленные жадности Питта. Голландия, останься она нейтральной, всё равно не вернула бы своих судов, не сохранила бы колоний, и Питт всё равно нашел бы предлог, чтобы завладеть теми и другими в пользу штатгальтера. Даже сохранение одного штатгальтерства, если бы и не спасло ни судов, ни колоний, по крайней мере лишило бы английское честолюбие всякого предлога. Но возможно ли было, прилично ли даже, совместить штатгальтерство с политическими принципами Франции, имея в виду обещания, данные батавским патриотам, воодушевлявшие их дух, надежды, которые в них возродились, когда они пустили к себе французов?

Условия с Пруссией установить было легче. Бишофвердер [22] Ганс Рудольф фон Бишофвердер (1741–1803) – один из руководителей Германской масонской ложи, розенкрейцер. – Прим. ред. был заключен в тюрьму. Король Прусский, избавившись от мистиков, задался новой идеей. Он уже не говорил, как раньше, о спасении принципов всемирного порядка; теперь он мечтал сделаться посредником всеобщего примирения. Договор с ним был подписан в Базеле 5 апреля (16 жерминаля). В договоре значилось, во-первых, что отныне воцаряются мир, дружба и доброе согласие между Его Величеством королем Прусским и Французской республикой; что войска последней выйдут из той части прусских владений, которую они занимают на правом берегу Рейна; что они будут продолжать занимать прусские области, находящиеся на левом берегу, и окончательная участь этих провинций решится лишь при заключении всеобщего мира. Из этого последнего условия становилось очевидно, что Республика, еще не высказываясь определенно, думала о том, чтобы обозначить своей границей Рейн, но откладывала решение из-за затруднений, которые оно должно было породить, до новых побед над армиями Германии и Австрии; только тогда она рассчитывала кого-то вознаградить, а кого и совсем обойти.