Луи-Адольф Тьер - История Французской революции. Том 2 [litres]

Комитет состоял из бывших членов прежних революционных комитетов и личностей того же разряда, почти неизвестных за пределами своего квартала. План восстания достаточно обозначался уже произошедшими событиями: выставить впереди толпы женщин; двинуть за ними огромную массу людей; окружить Конвент, чтобы нельзя было пробраться к нему на помощь; принудить депутатов исключить из своей среды семьдесят трех жирондистов и вернуть Бийо, Колло и Барера; освободить депутатов, содержащихся в Гаме, и всех арестованных патриотов; ввести в силу конституцию и дать Парижу новую коммуну – таков был план патриотов. Они изложили его в манифесте, состоящем из одиннадцати статей, изданном 19 мая (30 флореаля) от имени державного народа, вновь вступающего в свои права. Манифест этот был напечатан и пущен по рукам. Жителям столицы предписывалось отправляться в Конвент, написав на своих шляпах: «Хлеба и Конституцию!»

Вся ночь на 20 мая прошла в волнениях, криках и угрозах; женщины бегали по улицам, крича о том, что надо идти на Конвент; что Робеспьера убили лишь для того, чтобы занять его место; что депутаты морят голодом народ, потакают торговцам-кровопийцам и умерщвляют патриотов. Они подбадривали друг друга и договаривались идти первыми, потому что, говорили они, войска не посмеют стрелять в женщин.

На следующее утро, 20 мая 1795 года (1 прериаля года ш), в предместьях Сент-Антуан и Сен-Марсо, в квартале Тампля, на улицах Сен-Дени и Сен-Мартин и в особенности в Сите господствовало страшное смятение. Патриоты звонили во все колокола, били в барабаны и стреляли из пушек. В ту же минуту по приказанию Комитета общественной безопасности ударил набат у павильона Единства и начали собираться секции. Но те, кто участвовал в заговоре, выстроились уже с раннего утра и были вооружены. Сборище, всё увеличиваясь по пути, понемногу двигалось по направлению к Тюильрийскому дворцу. Оно состояло главным образом из толпы женщин, смешанных с пьяными мужчинами и кричавших «Хлеба! Конституцию!»; шаек разбойников, вооруженных пиками, саблями и всякого рода оружием; самой низкой черни; наконец, из нескольких секционных отрядов, вооруженных весьма серьезно. Все шли без всякого порядка к назначенной цели – к Конвенту. Около десяти часов утра толпа дошла до Тюильри, окружила дворец и заперла все входы и выходы.

Депутаты уже были на своих местах. Члены Горы, не имевшие сношений с мутным комитетом восстания, не были предуведомлены и, подобно своим товарищам, узнали о совершавшемся движении лишь по воплям черни и звуку набата. Они даже тревожились, думая, не поставил ли Комитет общественной безопасности патриотам ловушку и не нарочно ли возмутил их, чтобы иметь случай строго поступить с ними.

Как только собрание сошлось, депутат Изабо прочел манифест мятежников. Трибуны, с раннего утра занятые патриотами, огласились шумными рукоплесканиями. Увидев, кем окружен Конвент, один из депутатов воскликнул, что сумеет умереть на своем посту. Тотчас все депутаты встали, повторяя «Да! Да!». Одна трибуна, на которой публика выглядела лучше, чем на других, начала рукоплескать этому заявлению.

В эту минуту шум снаружи начинает усиливаться. Депутаты сменяют на кафедре один другого и излагают свои соображения. Вдруг на трибуны взбирается группа женщин: они пробиваются через наполнявшую трибуны толпу, опрокидывая и топча мешавших им. Президент Вернье надевает шляпу и приказывает женщинам замолчать, но они продолжают кричать: «Хлеба! Хлеба!» Одни показывают собранию кулаки, другие смеются над его замешательством.

Множество депутатов встают, чтобы говорить, но не могут добиться, чтобы их слушали. Они требуют, чтобы президент заставил уважать Конвент; но ему не удается восстановить спокойствие. Андре Дюмон, с такой твердостью исправлявший должность президента 12 жерминаля, заменяет Вернье и занимает президентское кресло. Шум продолжается, женщины не перестают кричать. Андре Дюмон объявляет, что велит их вывести: его осыпают ругательствами с одной стороны и рукоплесканиями с другой.

В эту минуту раздаются тяжелые удары в дверь, находящуюся слева от бюро, и шум толпы, старающейся выломать ее. Доски трещат, сыплется штукатурка. Президент обращается к какому-то генералу, появившемуся у решетки с несколькими молодыми людьми, чтобы подать от имени секции Бон-Консей весьма разумную петицию. «Генерал, – говорит он, – я требую, чтобы вы охраняли национальное представительство, и назначаю вас временным комендантом». Собрание рукоплесканиями утверждает это назначение. Генерал объявляет, что умрет на посту, и выходит, чтобы отправиться на место уже возникшей драки.

В это мгновение шум у двери прекращается и водворяется некоторое спокойствие. Андре Дюмон, обращаясь к трибунам, приглашает всех добрых граждан выйти и объявляет, что в противном случае применит силу, чтобы очистить трибуны. Многие граждане выходят, но женщины остаются и продолжают кричать. Несколько минут спустя генерал возвращается с отрядом стрелков и несколькими молодыми людьми, где-то захватившими хлысты для почтовых лошадей. Они взбираются на трибуны и выгоняют с них женщин, которые бегут, подняв оглушительный крик; часть зрителей в восторге рукоплещет этому зрелищу.

Едва очищены трибуны, как шум у двери слева усиливается. Толпа ломится вновь; дверь наконец уступает и разлетается. Члены Конвента отходят на верхние скамьи; жандармы образуют вокруг них стену. В ту же минуту вооруженные граждане из разных секций вбегают в дверь справа, чтобы выгнать из залы чернь. Сначала они оттесняют людей и хватают нескольких женщин, но скоро толпа одерживает верх и прогоняет их самих.

К счастью, секция Гренель, первой поспешившая на помощь Конвенту, поспевает в это самое время. Во главе ее депутат Оги с саблей в руке. «Вперед!» – командует он. Отряд плотными рядами, со скрещенными штыками, надвигается на толпу, которая отступает при виде оружия, и отталкивает ее, не нанося ран. Одного из мятежников схватывают за ворот, тащат к решетке, обыскивают и находят в карманах хлеб.

Уже два часа. В собрании восстанавливается некоторое спокойствие. Депутаты заявляют, что секция Гренель заслужила признательность отечества. Все послы держав присутствовали при этой сцене, как бы желая разделить с Конвентом опасность. Декретом постановляют упомянуть в бюллетене об их благородном самоотвержении.

Между тем толпа вокруг залы всё увеличивается. Две или три секции успели прибежать и войти во дворец, но и они не могли сопротивляться постоянно возрастающей массе нападающих. Теперь пришли другие, но они не могут проникнуть в здание, не получали приказа и не знают, как применить оружие. В эту минуту чернь совершает новое усилие, врывается в залу Свободы и добирается до сломанной двери. Опять раздаются крики «К оружию!». Вооруженные люди, находящиеся в зале, спешат к двери. Президент вновь надевает шляпу, собрание остается спокойно.