Луи-Адольф Тьер - История Французской революции. Том 2 [litres]

В самом деле, если в каком-нибудь департаменте вспыхивали смуты, установленный иерархический порядок требовал, чтобы об этом было написано Комитету общественного спасения; Комитет общественного спасения сносился с Комитетом общественной безопасности, а в известных случаях – и с законодательным комитетом. Надо было ждать, пока все комитеты соберутся, а затем надо было ждать, пока они найдут время посовещаться о данном деле. Одним словом, эти сходки стали почти невозможны, да и были слишком многочисленны, чтобы действовать энергично. Если возникала надобность послать куда-нибудь даже двадцать человек стражи, Комитет общественной безопасности, заведовавший полицией, должен был обратиться к военному комитету. Теперь все сознавали, как неосновательно было так пугаться тирании прежнего комитета и принимать предосторожности против опасности только воображаемой.

Организованное таким образом правительство могло оказывать фракциям лишь весьма слабое сопротивление и противопоставить им лишь почти бессильную власть. Поэтому депутат Тибодо предложил упростить правительственный механизм: сократить полномочия комитетов до простого внесения проектов законов, а исполнительные меры предоставить исключительно Комитету общественного спасения; к обязанностям последнего присоединить и заведование полицией; следовательно, упразднить вовсе Комитет общественной безопасности; наконец, увеличить число членов Комитета общественного спасения до двадцати четырех, чтобы он мог справиться со своими новыми обязанностями.

Трусы, всегда готовые обороняться от мнимых опасностей, восстали против этого проекта и закричали, что это – та же диктатура. Каждый явился со своим предложением. Те, кто были одержимы манией конституционного пути и разделения властей, предложили создать исполнительную власть вне Конвента, чтобы отделить исполнение закона от учреждения его. Другие придумали брать представителей этой власти из самого Конвента, но воспретить им, на весь срок исполнительной должности, подавать законодательный голос.

После долгих рассуждений собрание спохватилось, что так как ему остается просуществовать еще каких-нибудь три-четыре месяца, то смешно тратить это время на сочинение временной конституции и в особенности отказываться от диктатуры в такую минуту, когда сила нужнее, чем когда бы то ни было прежде. Поэтому все предложения, клонящиеся к разделению власти, были отвергнуты, но и проект Тибодо наводил слишком большой страх, чтобы его можно было принять. Решили только дать комитетам несколько больше свободы действий; оставить за ними лишь право предлагать законы, а Комитету общественного спасения одному предоставить исполнительную власть; заведование полицией же оставить по-прежнему за Комитетом общественной безопасности; собираться комитетам вместе не иначе как в лице выбранных каждым комитетом комиссаров. Наконец, чтобы еще более охранить себя от этого страшилища – Комитета общественного спасения, – имя которого всё еще так пугало людей, решено было лишить его законодательной власти, а также права вносить предложения о преследовании депутатов.

Пока принимались эти меры с целью возвратить правительству некоторую энергию, Конвент продолжал заниматься финансовыми вопросами, обсуждение которых было прервано событиями жерминаля. Отмена максимума, реквизиций, секвестра, всего аппарата принудительных средств, возвратив делам их естественное течение, сделали падение ассигнаций еще более быстрым. Так как продажи перестали быть принудительными и цены вновь стали свободными, то товары непомерно вздорожали и ассигнации упали еще больше. Вследствие восстановления торговых связей с заграницей ассигнации опять подверглись сравнению с иностранными ценными бумагами, и превосходство последних немедленно выразилось еще большим падением курса на первые.

Всякая чересчур резкая перемена в ценностях влечет за собою рискованные спекуляции, то есть биржевую игру, а так как подобная перемена никогда не возникает иначе как вследствие беспорядка, политического или финансового, то жителям страны почти ничего и не остается, как только этот род спекуляции. Тогда, вместо того чтобы изготовлять и перевозить новые товары, каждый спешит спекулировать на ценах уже существующих товаров. Биржевая игра, достигшая таких громадных размеров в апреле, мае и июне 1793 года, когда отступничество Дюмурье, восстание Вандеи и федералистская коалиция произвели такое значительное понижение курса ассигнаций, опять явилась с еще большей силой в апреле и мае 1795 года. Таким образом, к ужасам голода присовокупилась еще бешеная игра, вследствие чего еще более вздорожали товары и упал курс ассигнаций.

В Пале-Рояле, на который народ и без того уже смотрел как на ненавистный вертеп, потому что в нем собиралась золотая молодежь, сходились также и биржевые игроки. Нельзя было пройти через него, чтобы вас не преследовали торговцы, держа в руках материи, золотые табакерки, серебряные сосуды, предметы роскоши. Спекулянты, выбравшие своей специализацией металлические изделия, собирались в «Кафе де Шартр». Хотя золото и серебро более не считались товаром и с 93 года под страхом строжайших наказаний воспрещалось продавать их за ассигнации, однако металлическими деньгами торговали почти открыто. Луидор продавался за 160 франков ассигнациями и в течение одного часа нередко поднимался до 200 и даже до 210 франков.

Итак, у патриотов не было недостатка в доводах, которыми можно было поднять недовольный народ: ужасающая скудость хлеба; совершенное отсутствие топлива при холодах, продолжавшихся еще весной; непомерное повышение цен на все товары и невозможность платить эти суммы бумажными деньгами; бешеная биржевая игра – вот список бедствий и безобразий, на которых нетрудно было сыграть. Необходимо было облегчить страдания народа и предотвратить восстание.

Самым необходимым средством Конвент считал, как мы видели выше, поднятие стоимости ассигнаций посредством изъятия их из обращения с помощью продаж национальных имуществ. Насильственные средства были отвергнуты, Конвент еще колебался между двумя добровольными средствами – лотереей и банком. Опала Камбона заставила решиться в пользу средства, предложенного депутатом Жоанно, то есть в пользу банка. Но в ожидании того, чтобы появилась возможность осуществить этот химерический проект, который, даже если бы имел успех, никогда бы не мог поставить ассигнации альпари с металлическими деньгами, все-таки оставалось самое главное зло: разница между номинальной и действительной стоимостью. Кредитор государства или частного лица получал ассигнацию по номинальной цене, а поместить ее мог едва за десятую долю этой цены. Землевладельцы, отдавшие свои земли в аренду, получали только десятую долю арендной платы. Нередко случалось, что арендатор расплачивался за год аренды одним мешком пшеницы или откормленной свиньей.