Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Остановить «нашествие Англии на регион», как полагали российские дипломаты, можно было только «противодействием материальным», в том числе путем присутствия в Персидском заливе русских кораблей. Их нахождение там «более чем желательно еще и потому, — докладывал консул в Багдаде Виктор Федорович Машков, — что если на каждые десять английских высаженных матросов мы высадим только одного — единоличному хозяйничанью здесь англичан уже не будет места» (4).

Вопрос о «демонстрации русского военного флага» в Персидском заливе впервые был поставлен министром иностранных дел Российской империи, графом Михаилом Николаевичем Муравьевым (1845–1900) перед управляющим Морским министерством, вице-адмиралом, генерал-адъютантом Павлом Петровичем Тыртовым в 1899 году. В ответном письме М. Н. Муравьеву (17.05.1899) адмирал П. П. Тыртов (1836–1903) сообщал, что корабли военно-морского флота России, отправлявшиеся на Дальний Восток, никогда прежде «не показывали русского военного флага в Персидском заливе» по нескольким причинам. Во-первых, потому, чтобы «не отклонять корабли от прямого маршрута следования», так как порты этого залива «не лежат непосредственно на пути судов, идущих на Дальний Восток или обратно». И, во-вторых, чтобы «необычным появлением» своим в этой местности «не возбуждать» ни у кого «каких-либо подозрений и неудовольствий» (5).

Позитивно реагируя на предложение МИД относительно захода русских кораблей в Персидский залив, П. П. Тыртов информировал министра иностранных дел о том, что он «не преминет при первой возможности направить какое-либо из мелкосидящих судов в Персидский залив для посещения некоторых из его портов» (6).

В переписке с МИД по вопросу о мерах, которые следовало бы предпринять Российской империей в целях усиления ее престижа в Персидском заливе, действительный тайный советник Кимон Эмманулович Аргиропуло, посланник в Персии, обращал внимание на несколько важных моментов. «Население Южного побережья Персии, — отмечал он, — не имеет никакого представления о могуществе России, и в полном смысле запугано англичанами». И потому весьма полезным было бы направить сюда русский военный корабль, и «дать понять» местному населению, что «присвоенная себе Англией в этих краях монополия не признается Россией, и что Персидский залив не есть закрытое море» (7).

Первым кораблем Российского императорского флота, посетившим порты Персидского залива с миссией военной дипломатии, стала канонерская лодка «Гиляк» во главе с капитаном 2-го ранга, бароном Иваном Бернгардовичем Индрениусом (1859–1919).

«Имею честь уведомить Ваше Сиятельство, — говорится в письме управляющего Морским министерством П. П. Тыртова министру иностранных дел, графу М. Н. Муравьеву (02.09.1899), — что в текущем сентябре отправится в Тихий океан мелкосидящая мореходная канонерская лодка „Гиляк“, которая могла бы посетить порты Персидского залива. Прибытие ее туда может состояться приблизительно в феврале месяце будущего года» (8).

Отвечая на вопрос П. П. Тыртова, какие из портов, по мнению МИД, «судну надлежало бы предпочтительнее посетить», управляющий внешнеполитическим ведомством В. Н. Ламздорф рекомендовал (13.09.1899), чтобы во время пребывания «Гиляка» в Персидском заливе канонерка побывала в Кувейт и Басре, а также в Мохаммере, Бушире, Линге и Бендер-Аббасе (9).

Планом похода предусматривалось, что «Гиляк» выйдет из Пирея (28.12.1899). Проследовав через Порт-Саид и Суэц (5–6.01.1900), зайдет в Аден (13–20 января, для пополнения запасов угля). Затем нанесет визиты в Бендер-Аббас (28 января–5 февраля), Линге (6–7 февраля), Бендер-Бушир (9–10 февраля), Мохаммеру (11–12 февраля), Басру (12–17 февраля), Кувейт (18–19 февраля), Маскат (23–26 февраля) и Коломбо (12–22 марта) (10).

Цель похода канонерской лодки «Гиляк» сводилась главным образом к тому, как ее сформулировал В. Н. Ламздорф в письме П. П. Тыртову (23.10.1899), чтобы «появлением русского флага в Персидском заливе указать англичанам, а равно и местным властям, что мы считаем воды этого залива вполне доступными плаванию судов всех наций». Миссия военной дипломатии «Гиляка» состояла в том, как явствует из документов АВПРИ, чтобы показать, что Россия не приемлет стремления британского правительства обратить Персидский залив в «закрытое море, входящее в сферу исключительных интересов Англии». Заходом «Гиляка» в Персидский залив имелось также в виду «произвести известное нравственное впечатление» на население обоих побережий; продемонстрировать арабам и персам отсутствие у России каких-либо «агрессивных замыслов или стремления к территориальным приобретениям» (11).

Командиру «Гиляка», указывал В. Н. Ламздорф, должно быть предписано «соблюдать особую осторожность и осмотрительность», чтобы «ни в чем решительно … не подать повода заключить, что … появление русского флага в этих портах скрывает за собой какие-либо тайные намерения» (12). На это обстоятельство, подчеркивал В. Н. Ламздорф, следовало бы обратить особое внимание командира лодки. И вот почему: появившиеся в последнее время слухи о намерении русских приобрести порт на персидском побережье, «заметно встревожили представителей Турции и Персии, кои, по поручению своих правительств, не замедлили обратиться за соответствующими разъяснениями в Министерство иностранных дел России» (13).

В сношениях своих «с прибрежными властями и иностранными агентами, — отмечал В. Н. Ламздорф, — командир нашего судна должен придерживаться общепринятых форм международной вежливости» (14).

Слухи о русском корабле среди прибрежного населения, действительно, распространялись англичанами и их агентами самые невероятные, сообщали российские дипломаты. Одни из них говорили, что в Персидский залив идет «маленькая деревянная канонерка», на которую не стоит даже обращать внимания. Другие уверяли, что «русские, не зная Залива, послали туда старое потрепанное судно». Третьи утверждали, что «русские намерены высадить с идущего в Залив корабля десант и захватить Кувейт» (15).

Из депеши русского посла в Константинополе Ивана Алексеевича Зиновьева в МИД России (21.01.1900) следует, что «известие о походе в Персидский залив „Гиляка“ произвело на министра иностранных дел Турции не особо благоприятное впечатление». Суть его высказываний сводилась к тому, что появление там нашей канонерской лодки, «в особенности в Кувейте», могло «подать англичанам повод думать, что посылка этого судна состоялась по соглашению с турецким правительством». А это, в свою очередь, могло «побудить их к принятию дальнейших мер к упрочению своего влияния в Кувейте в ущерб интересам Турции» (16).

По получении информации о сроках похода «Гиляка» и его маршруте, посол И. А. Зиновьев отдал распоряжение генеральному консулу в Багдаде, надворному советнику А. Ф. Круглову, «отправиться в Мохаммеру и Бассору, дабы оказать командиру канонерской лодки содействие в сношениях его с тамошними персидскими и турецкими властями». Инструктировал консула, непременно довести до их сведения, что визит русского военного корабля в порты Персидского залива «имеет лишь целью показать побережному населению наш флаг и поколебать глубоко вкоренившееся в тех местностях убеждение, что залив этот доступен для одних только английских военных судов» (17).