Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

В телеграмме МИД России послу в Константинополе (13.10.1901), действительному тайному советнику Ивану Алексеевичу Зиновьеву, и посланнику в Тегеране, тайному советнику К. Э. Аргиропуло, говорится: «По Высочайшему повелению в Персидский залив отправляется крейсер „Варяг“, находящийся ныне по пути в Тихий океан, — для ознакомления с положением дел в этих краях и возможного выяснения ближайших намерений англичан» (78).

В соответствии с повеление императора Николая II управляющий Морским министерством, вице-адмирал, генерал-лейтенант Павел Петрович Тыртов обратился к графу Владимиру Николаевичу Ламздорфу с просьбой «не отказать спешным уведомлением, какие указания Министерство иностранных дел полагало бы необходимым включить в инструкцию командира крейсера». Во-первых, «относительно цели предстоящего плавания» и, во-вторых, линии поведения «в сношениях с местными властями и иностранными представителями в портах Персидского залива» (79).

«Имею честь уведомить Вас, — отвечал граф В. Н. Ламздорф (20.10.1901), — что те соображения, кои легли в основу данной в 1899 г. командиру „Гиляка“ инструкции, сохраняют и ныне полную силу. Не преследуя никаких агрессивных замыслов или стремлений к территориальным приобретениям, Императорское правительство и в настоящее время главным образом имеет в виду подтвердить, что оно считает воды Персидского залива вполне доступными плаванию русских судов» (80).

«Прибрежные к Персидскому заливу владения Турции приобрели в последнее время повышенный интерес … потому, — отмечал граф Владимир Николаевич Ламздорф, — что к ним со временем должна примкнуть проектируемая Германией железная дорога от Коньи (город в Турции) через Багдад. И что наиболее удобным для нее конечным пунктом представляется, по-видимому, Кувейт, обладающий к тому же вполне доступной бухтой».

Это, замечает граф В. Н. Ламздорф, не могло «не привлечь к себе усиленного внимания англичан. Они всегда готовы были считать Персидский залив входящим в сферу исключительного своего внимания, и имели, как кажется, намерение воспользоваться ныне столкновением, происшедшим между шейхами Кувейта и Неджда, дабы обеспечить свои интересы на побережье Залива …».

«Турецкое правительство, в свою очередь, — писал В. Н. Ламздорф, нашло минуту благоприятной для закрепления за собой прав на территорию Кувейта. И послало с этой целью войска из Бассоры, остановленные, впрочем, вследствие возникших с Англией переговоров, завершившихся соглашением о сохранении status quo».

«В настоящее время, — подчеркивал граф В. Н. Ламздорф, — еще не получено известий о том, в какой мере последующие действия англичан согласуются с состоявшимся договором, и отозваны ли назад все их суда с войсками. Вследствие сего весьма желательно было бы проверить, какое положение занято ныне Англией на берегах Персидского залива и, в частности, в Кувейте, а также разведать, по возможности, дальнейшие их намерения» (81).

Данное письмо — это одно из документальных свидетельств настроенности России на мирное соперничество с Англией в зоне Персидского залива, причем в подчеркнуто корректной форме, и нацеленности Санкт-Петербурга исключительно на «приискание там новых рынков для русской торговли». Подтверждением тому — содержащееся в нем соответствующего характера рекомендации МИД России командиру корабля, капитану 1-го ранга Владимиру Осиповичу Бэру (геройски погиб 14 мая 1905 г. в морском сражении в Цусимском проливе, командуя броненосцем «Ослябя»). Командир крейсера «Варяг», указывал российский министр иностранных дел, «должен соблюдать особую осмотрительность, дабы его образ действий не мог подать повод заключить, что появление русского военного флага в портах Персидского залива скрывает за собой какие-либо тайные намерения Императорского правительства» (82).

14 ноября «Варяг» прибыл в Аден (83). До выхода из Адена поход крейсера в Персидский залив предписано было держать в секрете; команду на берег не пускать; разговоров о миссии военной дипломатии «Варяга» не вести, даже среди офицеров в кают-компании. Маршрут движения корабля был известен только командиру и старшему офицеру Крафту. Несмотря на меры предосторожности, утечка информации о направлении «Варяга» в Персидский залив все же произошла. Как и каким образом — неизвестно. Но англичанам о миссии военной дипломатии «Варяга» стало известно.

Накануне отхода «Варяга» из Адена на рейд там встал пароход «Корнилов». Во время встречи с командиром крейсера капитан парохода информировал В. О. Бэра о «явном противлении англичан русской торговле в этом крае». Рассказал о «проникновении англичан на все сколько-нибудь серьезные административные должности в портах Персидского залива, включая карантинные». Отметил, что «английская канонерская лодка повсюду и всегда сопровождает каждое заходящие в Залив русское торговое судно»; что традиция эта у англичан зародилась еще во время первого рейса «Корнилова» в порты Персидского залива.

27 ноября «Варяг» бросил якорь в Маскатской бухте. Визит проходил два дня (84). «27 ноября, около 10 часов вечера, — говорится в Выписке из строевого рапорта командира крейсера „Варяг“, капитана 1-го ранга Владимира Осиповича Бэра (31.12.1901), — освещая путь прожекторами, подошел к Маскату и стал на якорь».

На другой день, в 8 часов утра, «подняв на брам-стеньге [третье, верхнее колено составной мачты] красный четырехугольный флаг, отсалютовал 21 выстрелом, на что получил ответ таким же числом выстрелов с подъемом на мачте береговой батареи нашего флага, за которым рано утром приезжали на крейсер по указанию султана».

После обмена салютами крейсер посетил «первый министр правителя со свитой». В ходе беседы, сообщает В. О. Бэр, договорились, что «мой визит к султану последует в тот же день, в 15.30, а на другой день должен состояться ответный визит султана».

Вслед за представителями султана на крейсер прибыл, как следует из рапорта В. О. Бэра, местный агент РОПиТ, французский подданный, господин Гогуйер. В Маскате, с его слов, имелось в то время «два склада угля, из коих один, около 500 тонн», принадлежал «английскому правительству, и заведовал им английский консул», а другим складом с углем, «приблизительно в таком же количестве», владело французское правительство, и «находился он в распоряжении французского вице-консула» (85).

«Для пополнения запасов топлива, — докладывал В. О. Бэр, — он обратился к французскому консулу». Попросил его «уступить для крейсера некоторое количество угля». В ответ на его просьбу «на крейсер немедленно прибыл сам консул, г-н Larance, и заявил, что ввиду ожидаемого со дня на день посещения персидских портов французской эскадрой во главе с адмиралом, он не решается лично разрешить отпуск угля без согласия на то французского правительства. Но готов запросить телеграммой об этом Париж» (86).