Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

За помощь, «оказанную в 1870 г. багдадскому валию Мидхаду-паше при занятии турками Эль-Катифа и Эль-Хасы, шейхи фамилии Сабах были пожалованы титулом каймакама , то есть вице-губернатора». При этом, однако, подчеркивает русский консул, «ни гарнизона, ни таможни, ни каких-либо других турецких правительственных учреждений в Кувейте заведено не было» (27).

Город Кувейт, рассказывает в своем увлекательном сочинении «Ирак Арабский» (1912) дипломат-востоковед А. Адамов, лежит в южной части бухты. «При подходе к нему с моря долгое время остается незаметным», будучи заслоненным длинной песчаной косой Ра’с ал-‘Аджуза. Строения на берегу, опять же, если смотреть на них с моря, похожи больше на «гигантские термитники», нежели на жилища людей. «Мрачный вид города усугубляется отсутствием в нем растительности»; там нет даже финиковых пальм.

Заметно выделяется на этом блеклом фоне дом английского консула. «Оштукатуренный снаружи, он бросается в глаза белым пятном своего фасада». И поэтому «более заметен, чем дворец самого шейха, который отличается от остальных построек лишь своим флагштоком, да непременным присутствием у ворот нескольких оседланных коней», предназначенных для доставки во дворец гостей с заходящих в бухту судов (28). Дворец правителя стоит «на самом берегу», который в том месте «несколько приподнят» и укреплен «при помощи грубо устроенной плотины».

Главные улицы города — «довольно широкие». В сравнении с другими городами Аравийского побережья Персидского залива «отличаются чистотой». «Центр деловой активности города — рынок». Он «весьма обширен» и «в изобилии снабжен как европейскими изделиями, вроде манчестерской мануфактуры, холодного и огнестрельного оружия и т. п., так и привозным сырьем, а именно: зерновыми хлебами, молочными продуктами и т. д.».

Прилегающая к базару площадь, где проводятся ярмарки, «простирается до самой городской стены, за которой начинается настоящая аравийская пустыня». Почти от «самих городских стен и на целые версты она покрыта становищами бедуинов». Прикочевывают они сюда «специально для обмена … скота и продуктов скотоводства на произведения европейской промышленности». Скот служит жителям Кувейта «главным средством пропитания, так как здешняя почва ничего не производит».

Предмет «большой ценности» в Кувейте — пресная вода. Берут ее из колодцев, вырытых в пустыне. Доставляют в город «в мехах, погруженных на ослов», и распродают обывателям. Завозят воду в Кувейт и из Шатт-эль-Араба, на судах.

Численность населения Кувейта — «по причине ежедневного прилива и отлива кочевников — не является величиной сколько-нибудь постоянной». В стенах города, случается, «скапливается до 40 тысяч душ, хотя число коренных жителей не превышает 25 тысяч человек».

Жили кувейтцы в основном морем, свидетельствует А. Адамов, и слыли «отважными моряками». Парусники их часто можно было встретить у побережья Индии, куда они «отправлялись за рисом и тиковым деревом для постройки судов на собственных судоверфях» (29). «Помимо каботажной торговли и рыболовства, кувейтские парусники, в числе нескольких сот, принимали деятельное участие в жемчужной ловле у Бахрейнского архипелага». Некоторые из них отправлялись на «жемчужную охоту» в Красное море и на Цейлон (30).

Из донесений А. Адамова и других российских дипломатов видно, что Кувейт в конце XIX — начале XX столетий выступал «главным портом Внутренней Аравии». Почти ежедневно «караваны с разными товарами» уходили из него в Неджд и Джабаль Шаммар, в Эр-Рияд и Хаиль.

Поставляли через Кувейт и контрабандные грузы. Главным образом — оружие, в том числе и в племена, «населявшие Ирак Арабский». Из Месопотамии, в свою очередь, шел контрабандный вывоз через Кувейт «предметов торговли, временно запрещенных к экспорту турецким правительством»: лошадей, к примеру, и «зерновых хлебов». Дело в том, что в Кувейте «турецкое таможенное ведомство ни отделения, ни агента не имело». Поэтому «указанные предметы торговли» беспрепятственно уходили оттуда за пределы владений Османской империи (31).

В мае 1896 г., говорится в одном из информационно-справочных материалов русского консула в Басре А. Адамова, шейх Мубарак совершил дворцовый переворот, убил своих братьев, эмира Мухаммада и шейха Джарру, и, «воспользовавшись расположением к нему духовенства и народных масс», объявил себя правителем Кувейта.

Турецкие власти в Багдаде и Басре, отмечает А. Адамов, при оценке событий, происшедших в Кувейте, и определении линии поведения в отношении шейха Мубарака, вынуждены были принять во внимание «петиции к ним многочисленных приверженцев нового шейха», и «примирились с свершившимся фактом» (32).

Поддержка старейшинами рода Аль Сабах и главами знатных семейно-родовых кланов Кувейта прихода шейха Мубарака к власти, явилась, по мнению русских дипломатов, признанием его заслуг в деле защиты Кувейта как независимого удела. Стала реакцией соплеменников на «безликое», по их выражению, правление «бесхребетного» шейха Мухаммада, на его действия по сближению с турками. У шейха Мухаммада, к слову, имелось четверо сыновей (‘Али, Сабах, Са’уд, Хамуд), а у шейха Джарры — один (33).

Шейх Мубарак, как видно из документов АВПРИ, был правителем «умным и предельно осторожным», «фантастически предусмотрительным и невероятно изворотливым». По словам российских дипломатов, он мастерски выходил, и не раз, из ситуаций, «чреватых для него потерей независимости». Даже такой искусный дипломат, как английский политический агент в Кувейте, капитан Шекспир, и тот вынужден был признать «искусство дипломатического лавирования» шейха Мубарака, «на протяжении многих лет ускользавшего от прямого подчинения Турции». Капитан Шекспир, с которым я встречался и говорил о положении дел в Кувейте, информировал посла в Константинополе Сергей Владимирович Тухолка, генеральный консул в Багдаде, «прямо заявлял мне, что реально Турция никогда и никаких прав в уделе Сабахов не имела». И что «тамошний шейх столь же независим от Турции, сколько и маскатский султан» (34). Мотивы такого рода заявлений английского дипломата вполне понятны, замечает С. Тухолка. Цель бриттов — отстоять право Англии на то, чтобы «без сношений с Турцией» вести дела с Кувейтом, который турки считают своим санджаком. Но в одном он, несомненно, прав, а именно в том, что «шейх Мубарак в управлении своим уделом самостоятелен от турок».

Авторитет шейха Мубарака среди кочевых племен был высоким. Бедуины признавали наличие у него «чутья опасности» и таланта организатора набегов ( газу ), приносящих добычу. И охотно участвовали в организуемых им военных походах.