Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

1. Желания шейха Мубарака, правителя Кувейта, «иметь постоянные сношения с российским генеральным консулом в Бушире»;

2. Поведения шейха ‘Абд ал-Вахаба, «который своим открытым …доброжелательством к русским» вызвал «явно враждебное отношение к себе» со стороны английских властей на Бахрейне и турок в Эль-Катифе;

3. Готовности многих крупных местных коммерсантов к содействию «русской торговле» в крае. Среди них особо следовало бы назвать, указывает Николай Васильевич Богоявленский, бахрейнского купца Хаджи Джум’а, «которому г-н Гаскин, английский вице-консул на Бахрейне, несколько раз открыто высказывал свое неудовольствие по поводу частых бесед его с пришлым русским» (16).

Во время пребывания на Бахрейне, повествует Н. Богоявленский, его протеже, шейх ‘Абд ал-Вахаб, приказал своему доверенному лицу на острове делать для русского гостя все, что тому потребуется в его научной работе. И действительно, пишет Н. Богоявленский, «все, в чем я только нуждался, доставлялось мне тотчас же», и, что не мене важно, — по тем же ценам, что и для местных жителей, а не для европейцев, то есть по ценам самым, насколько можно, низким.

Ежедневно, отмечает Н. Богоявленский, шейх ал-Вахаб заходил к нему сам, «а иногда и два раза в день, … чтобы справиться, все ли в порядке». Экстраординарное, как его называет Н. Богоявленский, гостеприимство шейха ал-Вахаба, оказанное ему, первому русскому человеку, прожившему какое-то время на Бахрейне, несмотря на явное противодействие англичан, «почти хозяев на острове», он рассматривает как проявление уважения к тому обаянию и престижу, которым начинало пользоваться в Персидском заливе Государство Российское (17).

Из документов АВПРИ следует, что Николай Васильевич Богоявленский собрал первую в Российской империи «коллекцию разных зоологических материалов из Персидского залива» (18).

Интересные заметки оставил Н. Богоявленский и о приеме, оказанном ему султаном Маската Файсалом ибн Турки. Изложил их в письме на имя русского генерального консула в Бушире Г. В. Овсеенко (07.07.1902). «По получении переданного мной рекомендательного письма от нашего консула в Бушире, — вспоминал Н. Богоявленский, — султан прислал на пароход, на котором я прибыл в Маскат, своего чиновника, который и препроводил меня в отведенное мне помещение. Свидание мое с султаном состоялось в тот же день. Встретил он меня в комнате, предшествующей приемной, провел в приемную и завел беседу. Разговаривал весьма дружелюбно. Просил передать привет ( салям ) российскому генеральному консулу в Бушире». Во время недельного моего пребывания в Маскате ежедневно интересовался, через своего чиновника, все ли в порядке, как обстоят дела, и нет ли в чем надобности.

Посетил Н. Богоявленского, с его слов, и визирь султана, просивший передать русскому генеральному консулу в Бушире, что «султан Маската и он, его визирь, питают чувства симпатий и дружбы к России».

При прощальном моем визите к правителю Маската, рассказывает Н. Богоявленский, «султан, провожая меня, спустился со второго этажа, где находилась приемная, на первый; довел меня … по коридору до того места, где … сидит военная стража, охраняющая наружный вход, и там уже простился со мной окончательно».

Этим, говорит Н. Богоявленский, «и закончилось мое пребывание в Маскате, где я провел семь дней, и на берегу Аравии» (19). Покидая Маскат, обратил внимание на начертанные на скале, у моря, названия военных судов, когда-либо посещавших Маскат. Оставили их и русские моряки. Следуя традиции, они вывели на этой «мемориальной скале», белой краской, названия заходивших в Маскат кораблей Военно-морского флота России.

История свидетельствует, что Маскат, являясь крупным торговым портом Южной Аравии, представлял собой «лакомый кусочек» и для «хищных людей моря», как арабы Аравии называли пиратов, и для шаек «хищников пустыни», как горожане отзывались о разбойниках-кочевниках. В 1897 г., сообщает Н. Богоявленский, бедуины подвергли Маскат тотальному, можно сказать, грабежу. Небольшими группами, человек по 5–10, под видом мирных жителей, явившихся, дескать, в Маскат, чтобы поторговать, они открыто прошли через въездные ворота вовнутрь города. Укрылись в нем, и, собрав мощный кулак, человек в триста, в «условленную ночь перебили весь гарнизон». После чего отворили ворота, впустили в город около полутора тысяч бедуинов, и учинили разбой. Продолжался он неделю. Султан все это время укрывался в крепости.

О «шалостях пиратов» у берегов Аравии и Персии упоминали, кстати, и тверской купец Афанасий Никитин, «отпраздновавший в Мошкате [Маскате, весной 1468 г.] шестую за время своего хождения за три моря Пасху», и купчина «гостиной сотни» Семен Мартынов Маленький. Возвращаясь «со товарищи» из Индии, в 1695 г., с грузом имбиря, орехов и чая на двух судах, Семен «лично узрел», как он говаривал впоследствии, что представляют собой на деле «пираты мошкатские», лихо захватившие «одно из их судов в Белом [Аравийском] море» (20).

20 декабря 1902 г., извещал графа Владимира Николаевича Ламздорфа русский посланник в Персии Петр Михайлович Власов, он получил от управляющего генеральным консульством в Бушире три письма, адресованных ему командированным в Персидский залив «для зоологических исследований и сбора материалов» коллежским асессором Николаем Васильевичем Богоявленским.

«Посетив Мохаммеру, Кувейт, Бахрейн и Маскат, — докладывал Петр Михайлович Власов, — и, прожив в каждом из этих пунктом известное время, г-н Богоявленский имел чуть не ежедневно свидания с шейхами и султанами оных. Со стороны всех их, равно как и лиц, им подчиненных, он встречал самый радушный прием, самое широкое гостеприимство и самые искренние симпатии к России». Уведомляет, что «обаяние русского имени на всем Аравийском побережье залива Персидского очень высоко», и что арабские шейхи желают «чаще видеть у себя русских, в особенности представителей их могущества — морские боевые силы». Заявляют, что «тяготятся Англией», и в «появлении в их водах русских кораблей черпают силы для борьбы с ней», как и «надежды на то, что они не совсем еще забыты и покинуты на произвол англичан» (21).

Впечатления Н. Богоявленского от встреч и бесед с арабскими шейхами, заключает М. П. Власов, подтверждают сложившееся у нас мнение о необходимости продолжать поддерживать среди арабов Персидского залива престиж России. В том числе и путем «более частого захода в Персидский залив военных судов наших», путем «кратковременной хотя бы остановки их в портах Аравийского побережья» (22).

Кувейт в записках, воспоминаниях и донесениях российских дипломатов, ученых-путешественников, купцов и офицеров морского флота.