Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Высокой памяти потомков достоин вклад офицеров и матросов первых четырех кораблей Военно-морского флота Российской империи, посетивших Персидский залив, в дело «усиления обаяния» России среди народов обоих его побережий вообще и Прибрежной Аравии в частности. Или, как выражались российские дипломаты, — в «обозначение силуэта Державы Российской в сердцах и умах населения Прибрежной Персии и „Острова арабов“».

Уже после первых двух походов русских кораблей престиж России в бассейне Персидского залива заметно вырос. Даже пираты, регулярно грабившие торговые суда у входа в Шатт-эль-Араб, притом все, без разбора, пароходы под русским флагом, редко появлявшиеся тогда в тамошних водах, старались обходить стороной, пишет в своих воспоминаниях, посещавший Персидский залив в 1902 г. русский ученый Николай Васильевич Богоявленский. Именно поэтому, рассказывает он, во время нашего морского перехода в Кувейт мы решили «обезопасить себя от пиратов», вывесив на паруснике русский флаг. Поскольку такового не оказалось, флаг тут же, на месте, и смастерили: из его белого полотенца, красной чалмы состоявшего при нем переводчика, и окрашенной в цвет индиго наволочки, снятой с подушки какого-то месопотамского турка, находившегося на борту их судна. Задумка с флагом, замечает Н. Богоявленский, сработала, и все они, и пассажиры, и торговцы с грузами, благополучно добрались до Кувейта (194).

«В январе 1902 г., — сообщают документы АВПРИ, — Императорское Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии командировало на берега Персидского залива для зоологических исследований, сбора зоологических материалов и коллекции морской фауны действительного члена названного общества, коллежского асессора Николая Васильевича Богоявленского». Следует отметить, что выбор именно этого ученого для выполнения данного задания был неслучайным. Дело в том, что в феврале 1896 г. Н. Богоявленский, в то время ассистент Зоологического музея при Императорском Московском университете, предпринимал уже, совместно с графом А. Бобринским, аналогичное «научное путешествие на Восток» для «собирания зоологических коллекций в пределах Сирии, Месопотамии и Южной Персии» (1).

Отвечая на вопросы, интересовавшие Общество в связи с готовившейся поездкой Н. Богоявленского в Персидский залив, российский консул в Бушире Г. Овсеенко писал: «Отыскать здесь, на месте, переводчика и постоянного спутника для научных экспедиций хотя и очень трудно, но возможно (на вознаграждение надлежащему переводчику должно ассигновать до 3 кредитных рублей в день)».

Спирта, который потребуется для собирания зоологической коллекции, «достать в Бушире нельзя. Заказать его можно из Бомбея. Срок доставки — 5 недель. Если командируемый ученый прибудет на пароходе, а тем более на русском, то лучше всего захватить запасы спирта с собой из Москвы».

«Денежные запасы» следует иметь либо в золоте, либо в английских фунтах, но «отнюдь не в русских монетах» (2).

В Персидский залив Н. Богоявленский отправился на судне «Русского Общества Пароходства и Торговли» (РОПиТ) «Корнилов». Эта компания, говорится в заметках Н. Богоявленского, обслуживавшая прямую линию Одесса — порты Персидского залива, имела целью «дать возможность русским товарам конкурировать с английскими», притом как в Южной Персии и Прибрежной Аравии, так и в Месопотамии. На борту «Корнилова» с Н. Богоявленским следовали «трое представителей одной московской мануфактуры», которые направлялись в Персию, чтобы «открыть склады товаров» в Ширазе и Исфахане.

Реализовывая в Персидском заливе «политику дела», Российская империя успешно теснила Англию с рынков Южной Персии. Русское консульство в Бушире, как следует из заметок Н. Богоявленского, занимало «громадный дом, принадлежавший прежде генерал-губернатору Бушира». Войска в Тегеране «находились в заведовании» русских офицеров. Солдаты, набиравшиеся в них («из тюрков и курдов»), представляли собой «грозную военную силу», считаться с которой приходилось и англичанам (3).

Во время пребывания в Персидском заливе, рассказывает Н. Богоявленский (16.06.1902), ему довелось повстречаться с правителем Мохаммеры шейхом Хаз’алем, эмиром Кувейта шейхом Мубараком и владыкой Бахрейна шейхом ‘Исой, и «прожить некоторое время в упомянутых местах» (4).

В Мохаммеру, как явствует из донесений Н. Богоявленского, он прибыл с рекомендательным письмом от Г. Овсеенко. Остановился в гостевом помещении дворца шейха Хаз’аля.

На следующий день, утром, к нему явился сначала секретарь шейха, потом его визирь, а под конец — и сам шейх, просидевший с ним около часа. «Кроме обычных любезных фраз», шейх Мохаммеры, по словам Н. Боговленского, говорил о том, что он — «большой друг русских; что русские — хорошие соседи Персии и всегда ей помогали»; и что все, что русскому ученому нужно, ему будет предоставлено.

После ухода правителя Мохаммеры, повествует Н. Богоявленский, секретарь шейха Хаз’аля в доказательство правдивости слов своего господина о его симпатиях к русским показал ему новый дворец, построенный, дескать, по плану, составленному русскими путешественниками, С. Сыромятниковым и его помощником Пальнбергом. Особо отметил, что «каждая вещь в этом дворце выписана из России».

Расставаясь, шейх Хаз’аль выделил Н. Богоявленскому, для его сопровождения в Кувейт, гвардейцев: «двух человек до Фао и пятерых — после Фао».

Шли мы в Кувейт, пишет Н. Богоявленский, «так неожиданно выплывший из неизвестности на арену политического соперничества наций», на местном паруснике. Интересно было наблюдать за тем, как матросы во главе со своим нахудой (капитаном) принимают пищу. Разостлав циновку, сплетенную из листьев финиковых пальм, они разложили на ней «свои аравийские хлеба в виде круглых лепешек, толщиной с лист газетной бумаги», лук, «поставили котелок с похлебкой из рыбы, с массой перца и всяких пряностей». И ни одной ложки! Любопытно было посмотреть, как они «справятся с задачей, есть похлебку без ложек», замечает Н. Богоявленский. Оказалось — просто. «Каждый опускал в котелок руку и, изловив кусок рыбы, клал ее на хлеб». Затем отрывал немного лука и помещал его на рыбу. Сделав из куска хлеба тюрячек (так на Руси называли выдолбленную из дерева чашу), «зачерпывал им суп и отправлял все в рот» (5)

Добравшись до Кувейта, докладывал Н. Богоявленский, шейха Мубарака на месте не застал. Он в это время был «в лагере, на расстоянии пяти часов езды от города». Встретился русский ученый-путешественник с шейхом Джабиром, сыном шейха Мубарака. Принял он его тепло и «в высшей степени любезно».