Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Утром 21 февраля командиры и офицеры обоих крейсеров в сопровождении Г. Овсеенко нанесли визит шейху Мубараку. «К берегу подошли на паровых катерах. Сойдя на сушу и пересев на заранее приготовленных для нас лошадей, — пишет Г. Овсеенко, — направились к дому шейха Мубарака». Он вышел нам навстречу, радушно приветствовал и проводил во дворец, в меблированный по-европейски зал, где «мебель и ковры, лампы и столы, и все прочее было подарками англичан» (175). Предложил угощение — папиросы, кофе и чай. Во время беседы «расспрашивал русского и французского командиров о совместном походе двух крейсеров».

Пробыв с шейхом Мубараком «около двух часов, — указывает в отчете русский консул, — мы совершили затем, совместно с французами, прогулку по улицам и базару Кувейта». Повсюду нас сопровождала толпа любопытных горожан. Когда вернулись с прогулки, «шейх Мубарак пригласил нас на трапезу». Проходила она в «смежной с залой комнате, где был накрыт большой стол на 16 персон, уставленный разными арабскими блюдами». Среди них «почетное место» занимали два целиком зажаренных барана. Шейх Мубарак, «по местному обычаю, отломил руками большой кусок от барана, стоявшего возле него на подносе, и предложил морякам». Застолье длилось около часа. По его окончании, рассказывает Г. Овсеенко, «хозяин снова ввел нас в свою гостиную, где гостям предложили кофе и папиросы».

Прощаясь с командирами и офицерами крейсеров, шейх Мубарак поблагодарил их «за оказанную ему честь посещением Кувейта, и выразил надежду, что русские и французские корабли и впредь не оставят Кувейт своим вниманием и посещением» (176).

По совету Г. Овсеенко командиры русского и французского крейсеров посетили вместе с ним находившегося в Кувейте шейха ‘Абд ал-‘Азиза ибн Са’уда, сына и наследника эмира Неджда (будущего основателя Королевства Саудовская Аравия). Шейх ‘Абд ал-‘Азиз, окруженный многочисленной свитой и вооруженными до зубов бедуинами, принимал гостей тепло и радушно, сообщал Г. Овсеенко (177).

Утром 22 февраля шейх Мубарак «вторично пригласил» Г. Овсеенко к себе на завтрак «со второй группой русских и французских офицеров». Этот завтрак «был еще многочисленнее первого (больше 20 человек)». После завтрака «гостям подали лошадей и верблюдов», на которых они совершили прогулку за город, в ближайшие окрестности.

После прогулки Г. Овсеенко с русскими и французскими офицерами еще раз навестили шейха ‘Абд ал-‘Азиза ибн Са’уда и его братьев, шейхов Махмуда и Са’ада, «изъявивших желание ознакомиться с русским и французским крейсерами». Прибывшие незадолго перед этим «из аравийской глубинки», отмечает Г. Овсеенко, шейхи Махмуд и Са’ад, «вовсе не видевшие» до тех пор военных паровых кораблей, с восторгом осмотрели оба крейсера. Дружеские же, в пять выстрелов, салюты, добавляет консул, произведенные в их честь из орудий палубной артиллерии «Боярина» и «Инферне», когда они покидали корабли, «надолго, думается, останутся в их памяти» (178).

В полдень 23 февраля оба крейсера оставили Кувейт и рано утром 25 февраля пришли в Линге.

Тотчас же, как стали на якорь, русский и французский корабли посетил (на шлюпке, под французским флагом) и поприветствовал моряков «тамошний французский консульский агент Хаджи Абдуррахман».

Вслед за этим Г. Овсеенко отправил на берег начальника охраны российского генерального консульства, «в форменном платье, известить местного губернатора о приходе русского и французского крейсеров».

Состоялся обмен салютами. Затем «губернатор Линге Хаджи Талеб-паша, в сопровождении местного каргузара , крупных купцов и свиты, посетил русский и французский крейсеры», а после него на них побывало и «местное таможенное начальство».

26 февраля командиры русского и французского кораблей нанесли визиты губернатору города, «знакомому В. Ф. Сарычеву еще со времен захода в Залив канонерской лодки „Гиляк“», а также французскому консульскому агенту и таможенному руководству.

Произошел обмен подарками. От имени губернатора на корабли доставили «мелких животных и много разной зелени». В ответ командир русского крейсера послал губернатору «серебряную чашку с блюдцем, а французскому консульскому агенту, поднесшему экипажу русского крейсера двух тельцов, — морской бинокль».

Вечером того же дня (26 февраля), «после прогулки моряков по городу, корабли снялись с якоря и направились в Бендер-Аббас», куда прибыли утром 27 февраля (179).

После обмена салютами русский и французский крейсеры посетил генерал-губернатор Мирза Насрулла-хан Шейбани с местным каргузаром и свитой. В тот же день русские моряки нанесли ответный визит властям города, ознакомились с его достопримечательностями и совершили прогулку по окрестностям.

28 февраля на крейсерах с визитом вежливости побывал «директор местной таможни (бельгиец), вместе с англичанином Нимом, заведовавшим подвозом строительных материалов» для работ по прокладке Керманской телеграфной линии.

В тот же день, «в два часа пополудни, корабли ушли в Маскат» (180). Прибыли туда 1 марта, в 2 часа дня. Утром 2 марта, «на гребном катере, под охраной двух кавасов русского консульства в Бушире», Г. Овсеенко отправился на встречу с султаном Маската Сейидом Файсалом бен Турки. Правитель Маската в сопровождении старшего сына, Сейида Таймура, брата, Сейида Мухаммада, и многочисленной свиты встречал Г. Овсеенко у ворот резиденции. Поприветствовав русского консула, «пригласил разделить с ним арабский завтрак», который проходил «в приемном зале его резиденции, на втором этаже». «В дружеской беседе, длившейся больше часа, — докладывал Г. Овсеенко, — султан несколько раз пытался перевести разговор на разные политические темы, близко касавшиеся судьбы его страны. Я счел удобным подобные вопросы обходить, так как на встрече находилось, немало, как мне сообщили, местных английских агентов».

На следующий день (3 марта) султан в сопровождении сына, брата и свиты побывал на обоих крейсерах. Посещая русский корабль, «был тронут церемониалом встречи и громким приветственным „ура“ команды. Особенно заинтересовался стрельбой из скорострельной пушки „Максим“» (181).

Когда султан находился на «Боярине», говорится в рапорте Владимира Федоровича Сарычева, то командир английского крейсера 3-го ранга «Perseus», покинувший во время посещения султаном русского и французского судов внутреннюю Маскатскую бухту, устроил на внешнем рейде «артиллерийские военные стрельбы и маневры на полном ходу». Таким поведением, вызвавшим у В. Ф. Сарычева, по его словам, некоторое недоумение, поскольку он был лично знаком с Эдмундом Пирсом, командиром английского крейсера, тот, по-видимому, хотел продемонстрировать недовольство англичан визитом султана на русский корабль. У русских же моряков «нервные, — по их выражению, — действия бриттов вызывали только улыбки, и служили поводом для разного рода острот». Крейсер «Perseus», говорили они, «видимо, заболел с досады, увидев Маскате русских, и потому бегает взад и вперед». Обратили внимание на «дерганое поведение англичан», замечает Г. Овсеенко, и маскатские арабы.