Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

28 ноября, ночью, извещал посла в Константинополе А. Адамов (08.01.1903), «Аскольд» направился в Кувейт. «Прибыл туда 29 ноября, к закату солнца. Поднявшаяся на следующий день буря прервала всякое сообщение с городом. И лишь 1 декабря, утром, удалось съехать на берег, где нас уже ожидали высланные шейхом Мубараком верховые лошади, на которых я и два бывших со мной офицера отправились к шейху».

По приезду во дворец «нас ввели в приемную, где все, начиная с мягкой мебели бомбейской работы и европейского ковра на полу и кончая плохими олеографическими портретами английской царствующей четы и покойной королевы Виктории, было подарками англичан».

На пороге приемной «нас встретил сам шейх Мубарак, который, по словам тех, кто видел его раньше, сильно постарел и сдал за последнее время». После взаимных приветствий, «посадив нас возле себя», он первым делом извинился за то, что из-за бури не смог «послать на крейсер своего сына с приветствиями и традиционными арабскими подарками» (150).

В ходе состоявшейся затем беседы, проходившей, как следует из донесения А. Адамова, в присутствии старшего сына правителя, шейха Джабира, и секретаря, муллы Абдаллы, шейх Мубарак заметил, что «уже третьего русского консула он принимает в этом доме». И добавил, что «ему интересно было познакомиться с новым русским консулом в Бассоре, городе, лежащем в непосредственном соседстве с его владениями».

Коснувшись вопроса о посещении Персидского залива русскими коммерческими пароходами, шейх Мубарак «высказал сожаление, что ни один из них до сих пор не побывал в Кувейте. Между тем как он, со своей стороны, готов был бы сделать все возможное для развития в его владениях русской торговли» (151).

Документальное свидетельство это — чрезвычайно важное. Притом как с точки зрения понимания истоков традиционно теплых отношений между Кувейтом и Россией, так и в плане иллюстрации позитивной реакции правителя одного из центров морской торговли Прибрежной Аравии тех лет на коммерческие начинания русских купцов.

Особый интерес во время беседы правитель Кувейта, шейх Мубарак, подчеркивается в отчете А. Адамова, проявил к вопросу о прокладке Багдадской железной дороги. «Не преминул подробно расспросить о том, что пишут по этому поводу европейские газеты».

Отвечая на расспросы шейха, докладывал А. Адамов, он отметил, что иностранная пресса не исключает возможность того, что конечной станцией этой железной дороги может стать Кувейт, на что шейх Мубарак отреагировал эмоционально. Он считает территорию Кувейта своей неотъемлемой собственностью, никому и никак не подчиненной. И потому известие такого рода, замечает А. Адамов, вызвало у этого сдержанного человека «взрыв негодования, вылившегося в следующее восклицание: „Ведь я же здесь шейх, и никому не позволю распоряжаться моими владениями“» (152).

Прощаясь с А. Адамовым и русскими офицерами, шейх Мубарак сказал, что «по случаю поста чувствует себя настолько изнуренным, что не сможет лично приехать на крейсер», но обязательно пошлет своего старшего сына, шейха Джабира. И вскоре, рассказывает А. Адамов, шейх Джабир, «действительно, прибыл на „Аскольд“ — на огромном паруснике под турецким флагом, в сопровождении многочисленной свиты» из почетных лиц города и вождей племен, подвластных шейху Мубараку. Они с интересом осмотрели крейсер. Прощаясь с гостями, командир «Аскольда» подарил шейху Джабиру, «от своего имени, охотничий штуцер, а шейху Мубараку послал в подарок никелированный револьвер» (153).

«Для отдачи ответного визита» командир крейсера отправил вместе с А. Адамовым старшего офицера корабля и еще нескольких офицеров. В таком составе, сообщал А. Адамов, он «вторично съехал на берег, и снова посетил шейха Мубарака, принявшего их с прежним радушием». «На этот раз, — пишет А. Адамов, — пробыли у шейха недолго». Из беседы с ним узнали, что в день прихода «Аскольда» в Кувейт «он должен был по неотложным делам выехать из города, но отменил поездку специально для приема крейсера». Впоследствии стало известно, что «приезжавший в Кувейт 21 ноября на яхте „Лоуренс“ английский вице-консул в Бушире старательно уговаривал шейха выехать к прибытию „Аскольда“ в свою загородную резиденцию», и русских не привечать (154).

Из документов АВПРИ о миссии «Аскольда» в Персидский залив видно, что, готовясь к походу, командир крейсера Николай Карлович Рейценштейн внимательно ознакомился с имевшейся тогда литературой об обычаях и традициях аравийцев. Понял, что знаки гостеприимства и щедрости — это основа основ этикета арабов Аравии. И убедил командование флота в необходимости выделить средства — заметим, довольно крупные по тем временам (500 рублей золотом) — на приобретении подарков. Закупил пользовавшиеся у арабов спросом «русские товары»: оружие и самовары, кофейные и чайные сервизы.

Во время встреч и бесед со мной, информировал посла в Константинополе А. Адамов, шейх Мубарак и его ближайшее окружение «выражали желание изыскать через Россию возможность в деле обеспечения безопасности Кувейта».

Представляется, нелишним будет привести здесь и выдержки из донесений английских дипломатов о посещении «Аскольдом» портов Персидского залива. Мой русский коллега г-н Адамов, оповещал свое руководство английский консул в Басре, отсутствовал три недели, сопровождал пришедший в воды Персидского залива российский боевой корабль «Аскольд». Адамов, который … превосходно говорит как на фарси, так и по-арабски, следуя с «Аскольдом» по портам Персидского побережья, выступал переводчиком. Хотя Персия — это сфера компетенции его коллеги в Бушире, российский МИД счел такую миссию Адамова, хорошо осведомленного о положении дел в крае, уместной и полезной. После Бушира «Аскольд» посетил Кувейт (155).

Прибыл «Аскольд» в Кувейт, говорится в другом донесении английского консула в Басре, за полчаса до захода солнца. На следующий день штормило, и корабль никто не покидал. Лишь через день русский консул в Басре г-н Адамов и два офицера корабля посетили шейха Мубарака.

С ответным визитом на русском крейсере побывал шейх Джабир. Русские подарили ему двуствольное ружье и пятипатронный револьвер. Подозрительно, однако, то, что когда вслед за «Аскольдом» в Кувейт пришел английский корабль «Assaye», то капитану судна о визите в Кувейт русского корабля ничего не сообщили (156).

5 декабря «Аскольд» бросил якорь в Бендер-Аббасе. Во время стоянки в порту, где «экипаж крейсера отмечал день тезоименитства Его Императорского Величества Государя Императора Российского», произошел курьезный случай, «сыгравший, — как сообщал в отчете русский консул, — на авторитет России». Во время «праздничного молебна и торжественного построения экипажа корабля, на котором присутствовал генерал-губернатор Бендер-Аббаса, в порт вошла английская канонерка („Cossack“), и, в соответствии с протоколом, отсалютовала из орудий палубной артиллерии». Но вот что интересно, число произведенных ею выстрелов соответствовало тому их количеству, что предусматривалось нормами протокола для приветствия правителей. На рынках города, отмечал русский консул, долго потом можно было слышать шутки торговцев насчет того, что англичане, дескать, стали уважать русских настолько, что готовы салютовать им как «монархам Залива» (157).