Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Дальше последовали перипетии с поиском жилья. Комната, предоставленная в его распоряжение шейхом Вахабом в караван-сарае, была, по словам, Н. Богоявленского, вполне приличной. Притом для проживания не только на Востоке, но и в любом городе Европы. Но нет, через два дня шейх Вахаб привел его в большой дом, совершенно пустой, и заявил, что дом этот — в полном распоряжении русского гостя. Подыскал же он его вот как. Весть о прибытии на Бахрейн москопа , повествует Н. Богоявленский, разнеслась по острову «очень быстро и широко». И ни для кого из местных жителей не было секретом, что шейх Вахаб подыскивает для него жилое помещение. Тут-то и выяснилось, что «то, что легко могло бы быть сделано для кого угодно, для русского оказалось очень трудным». И все из-за интриг английского дипломата. Владелец дома, некий перс, служивший в местном агентстве английской пароходной компании «British India Steam Navigation», по настоянию английского вице-консула, отказал шейху Вахабу в просьбе «отдать пустой дом внаймы» на три недели. Тогда шейх Вахаб просто-напросто купил его. Более того, — «с надбавкой в цене против того, что он стоил самому владельцу». При прощании с Н. Богоявленским сказал, что дом этот, отныне и во веки веков, — «обитель москопов », и всегда будет готов к приему русских людей, приезжающих на Бахрейн (10).

Из-за козней того же английского вице-консула, как стало известно русскому ученому, его долго отказывался принимать под разными предлогами правитель Бахрейна шейх ‘Иса. «Факт моего несостоявшегося свидания с шейхом, — пишет Н. Богоявленский, — послужил предметом для разного рода толков и разговоров среди населения Бахрейна, иногда в форме, обидной для русского человека». Гадкие слухи о нем, как указывает в отчете Н. Богоявленский, «усиленно распространялись людьми английского вице-консула».

На четвертый день пребывания на острове шейх ‘Иса, по настоятельной просьбе шейха Вахаба, все же проявил «знаки внимания» к русскому ученому — прислал к нему визиря, чтобы тот передал ему приветы и выразил готовность содействовать его научным занятиям на Бахрейне. После этого толки о негативном отношении шейха ‘Исы к русскому путешественнику сразу же прекратились, сообщает Н. Богоявленский.

Однако шейху Вахабу это показалось недостаточным. Он «постарался парализовать английское влияние на правителя Бахрейна» и, несмотря на все козни англичан, на их настоятельные рекомендации шейху «не привечать у себя русского ученого», устроил ему «свидание с шейхом ‘Исой». Он полагал, что встреча с шейхом ‘Исой, который, с его слов, «сам по себе ничего против русских не имеет, сделает небольшую брешь в монополии английского влияния на Бахрейне», что, в свою очередь, позволит другим русским, которые пожалуют на Бахрейн, «быть менее зависимыми от расположения к ним английских властей» (11).

При свидании с шейхом ‘Исой, отмечает Н. Богоявленский, ему, как представителю России, «оказано было максимум почета», предусмотренного местным протоколом при приеме правителем иностранных гостей. Визирь шейха послал за ним верховых животных и встретил «еще на улице, вдалеке от дворца». Препроводил до входа во дворец и «передал в руки сына шейха и его наследника». Поприветствовав гостя, принц лично ввел его в приемную комнату дворца, где уже находился шейх ‘Иса. После обмена приветствиями шейх предложил Н. Богоявленскому «арабский кофе; затем последовал чай». Во время беседы шейх говорил о «о желательности захода на Бахрейн русских торговых судов» (12).

Коммерсанты-бахрейнцы, рассказывает Н. Богоявленский, как шейх ал-Вахаб, так и другие торговцы, с которыми он встречался, выражали готовность к развитию связей с Россией. Интересовались ее отношениями с Турцией, а главное — жизнью мусульман в России. Спрашивали, «живут ли магометане в Москве и имеют ли они мечети?!». Все эти вопросы, как выяснилось, появились у них в связи с тем, замечает Н. Богоявленский, что англичане пустили на Бахрейне слух, что русские, дескать, «душат ислам» в своих землях, «насильно обращают мусульман в христианство» (13).

Пребывание на Бахрейне показало, говорится в отчете Н. Богоявленского, что остров плотно контролировался англичанами, «никак не желавшими видеть на нем русских». Английский консул даже брал на себя разбор тяжб бахрейнцев, и выдавал им — в случае выезда с острова — специальные, «особого образца разрешения» (14).

В беседах со мной, сообщает Н. Богоявленский, шейх Мухаммад ‘Абд ал-Вахаб, касаясь вопроса о влиянии Англии в бассейне Персидского залива, сказывал: «Ничего нет удивительного в том, что арабы боятся англичан. Они уже здесь почти сто лет. Их все тут знают. У них есть и пушки, и военные суда. Других же европейцев, которые помогли бы арабам, если бы те воспротивились делать так, как хотят англичане, здесь нет. Вот если бы сюда стали заходить русские корабли, то арабы, мало-помалу, перестали бы бояться англичан … Россия же далеко. Ни войск, ни военных судов у нее в Заливе нет. И если какой-либо шейх поступит против воли англичан, то они сейчас же могут сделать с ним все, что захотят. Русские же совершенно не могут помочь арабам, так как силы их очень далеко» (15).

На основании встреч и бесед, состоявшихся у него на Арабском берегу Персидского залива, резюмирует Н. Богоявленский, он вынес несколько впечатлений:

— во-первых, что «местное население относится к России с большой симпатией», и выражает «очевидное недовольство Англией»; что «всеобщим желанием арабов является присутствие в водах Персидского залива русской военной силы в виде военного судна». И все для того, чтобы «не быть вполне во власти Англии»;

— во-вторых, что среди арабов «обаяние России, как могучей державы, очень велико»; и что обаяние это кратно усилил заход в Персидский залив крейсера «Варяг». Впечатление на все Аравийское побережье русский корабль «произвел, можно сказать, прямо ошеломляющее, как своей величиной, так и четырьмя трубами, и электрическими огнями, которых не было у британских военных судов, стоявших в Персидском заливе». До появления в водах этого залива русских кораблей арабы были уверены в том, что «у русских много войска, но военных судов нет совсем». Это, конечно же, не осталось незамеченным англичанами. И они задались мыслью восстановить пошатнувшийся имидж их флота в глазах арабов Прибрежной Аравии. «Завели электрические огни на своих судах, которые до прихода „Варяга“ их не имели». Прислали в Залив «крейсер „Амфитрину“, похожий на „Варяга“, и величиной, и четырьмя трубами, и электрическими огнями. Но успеха, как кажется, не имели»; — в-третьих, что арабы настроены на то, чтобы «войти в более тесные … отношения с русскими», что видно из следующих фактов: