Наум Синдаловский - Мятежный Петербург. Сто лет бунтов, восстаний и революций в городском фольклоре

Если Ленин — идеолог революции, то фактический организатор и руководитель восстания в Петрограде — Троцкий. В первые годы после революции это признавали на самом высшем партийном уровне. Вот что писал Сталин спустя год после переворота: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета т. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военнореволюционного комитета партия обязана, прежде всего, и главным образом тов. Троцкому».

Лев Давидович Троцкий

Популярность Льва Давидовича Троцкого в революционные дни 1917 года, особенно среди солдат и матросов, была не меньшей, а то и большей, чем ленинская. Будучи талантливым и пламенным оратором, он собирал на свои выступления тысячи слушателей. В отличие от Ленина, Троцкий формулировал мысли чётко и в митинговых разговорах не пользовался хитроумной и трудно запоминающейся политической терминологией. Его любили и, надо признаться, в первые послереволюционные годы отдавали ему должное.

Однако в простом народе к тому, что он говорил, относились с известным мужицким недоверием и подозрительностью. В 1920-х годах среди пролетарского населения Советской России широко распространилось крылатое выражение «Свистит, как Троцкий». Впрочем, оно не вполне точно отражало подлинное отношение слушателей к ораторам, подобным Троцкому. В арсенале городского фольклора имеется другой вариант этого выражения, где слово «свистит» заменено более точным, хотя и вульгарным, нецензурным синонимом. Кстати, в «Большом словаре русского жаргона» фамилии Троцкий соответствует синоним «Болтун». Понятно, что к многочисленным однофамильцам того самого, конкретного Троцкого этот синоним никакого отношения не имеет.

Троцкий — один из крупнейших политических деятелей революционной России XX столетия, стал наиболее яркой фигурой первых лет Советской власти. Он был активным участником Октябрьской революции 1917 года, руководил Петроградским советом, возглавлял Наркомат иностранных дел, занимал другие важнейшие государственные посты. Внёс значительный вклад в создание Красной армии, в организацию обороны Петрограда и в борьбу с белыми в Гражданской войне О том, какой популярностью пользовался Троцкий, говорят его прозвища: «Красный Лев», «Лев революции», «Красный фельдмаршал». Его сравнивали с Наполеоном, называли «Маленьким капралом» и «Ленинской дубинкой». Частушки, героем которых становился Троцкий, отражают все сферы деятельности этого незаурядного и неоднозначного человека:

Подлинная фамилия Троцкого — Бронштейн. О том, как появился его знаменитый псевдоним, сохранилась легенда. Однажды он попал в тюрьму, где надзирателем оказался его однофамилец. Надзиратель Бронштейн был человеком исключительно жестоким и крайне грубым. Его все боялись и ненавидели. В тюрьме в основном сидели политические, товарищи по борьбе, и Лев Давидович Бронштейн решил, что по выходе на свободу они унесут с собой память о ненавистном надзирателе, фамилия которого будет ассоциироваться с ним. Тогда он будто бы и решил взять себе партийный псевдоним — Троцкий. Сохранился и, что называется, обратный вариант этой легенды. Якобы фамилия того надзирателя была Троцкий, и Бронштейну так понравился его жёсткий и твёрдый характер, что по выходе из заключения, когда встал вопрос о выборе партийного псевдонима, он вспомнил того надсмотрщика и взял его фамилию.

До сих пор во всём мире главенствующая роль Троцкого в октябрьских событиях 1917 года не подвергается ни малейшему сомнению. Вот как это излагают иностранные студенты, обучающиеся в русских вузах: «Троцкий гарцевал на белом коне по Иорданской лестнице. За ним бежали большевистские войска. Они хотели арестовать Керенского и набить карманы яйцами Фаберже». Напомним, что Иорданская лестница — это главная лестница Зимнего дворца, ведущая в направлении Дворцовой набережной Невы, на которой в праздник Крещения устанавливалась часовня вблизи Иордани — проруби, где проходила ежегодная праздничная церемония водосвятия. По одной из революционных легенд, 25 октября 1917 года по этой лестнице большевики ворвались в Зимний дворец, хотя, как утверждают историки, они проникли во дворец через неприметный боковой вход.

Впрочем, Троцкий играл ведущую роль не только в октябрьских, но и в послеоктябрьских событиях. Так, наряду с Лениным и Зиновьевым, он — инициатор и организатор реквизиции церковных ценностей «в пользу революции». Вот как расшифровывались в фольклоре фамилии трёх крупнейших деятелей революции, превращённые в обыкновенные аббревиатуры, которыми они в целях секретности якобы пользовались в телеграммах друг другу. ТРОЦКИЙ — Ленину: «ТРудное Ограбление Церквей Кончено. Исчезаю. Исчезаю». ЗИНОВЬЕВ — Троцкому: «Зачем Исчезать. Нужно Ограбить Всё, Если Возможно». ЛЕНИН — Троцкому: «Лёва, Если Награбил, Исчезай Немедленно».

Высокой оставалась популярность Троцкого и в партийных кругах. Судя по фольклору тех времён, она значительно превосходила репутацию Сталина. «Лучше быть в хвосте у льва, чем в заднице у сапожника», — говаривали умудренные опытом старые большевики, за что, кстати, потом расплачивались ссылками, тюрьмами, жизнями. Напомним, что «Сапожник» — одно из многочисленных и далеко нелицеприятных прозвищ Сталина.

Во внутрипартийных дискуссиях Троцкий был непримирим, всегда имел собственное мнение, за что в конце концов подвергся острой критике, исключению из партии и был выслан сначала в Алма-Ату, а в 1929 году — за границу С лёгкой руки Сталина у Троцкого появились новые прозвища: «Иудушка Троцкий» и «Демон революции». В его облике, поведении, да и в биографии и в самом деле просматривалось нечто мистическое, потустороннее. Достаточно напомнить, что родился Троцкий в один день с большевистским Октябрьским переворотом — 25 октября (7 ноября) — и в один год — 1879-й — со своим будущим непримиримым соперником Иосифом Сталиным.

Между тем в провинциальной России 1930-х годов большинство крестьян слыхом не слыхивали о Троцком, тем более не имели никакого представления о нюансах внутрипартийной борьбы. И никак не могли понять, за что их преследовали и арестовывали. А арестовывали только за то, что путали труднопроизносимую фамилию с не менее трудным названием своей профессии и называли себя «трактистами», то есть трактористами. Антонов-Овсеенко вспоминает, как на пересылках и в лагерях на вопрос, за что сидишь, эти бедолаги заученно отвечали: «Трактист я».