Наум Синдаловский - Мятежный Петербург. Сто лет бунтов, восстаний и революций в городском фольклоре

В фольклоре образ его подруги, безответной Наденьки, позволял снизить оглушительную патетику большевистской трескотни до уровня заурядного фразёрства тщеславных и амбициозных людей, игравших на подмостках революционного балагана роль спасителей человечества. Присутствие Надежды Константиновны удивительным образом всё упрощало, всё ставило на свои места. Было бы странно, если бы фольклор не воспользовался такой замечательной находкой.

Осторожное балансирование на грани этических дозволений иногда приводило к самым непредсказуемым последствиям. И тогда для достижения цели фольклору становились просто необходимы некоторые интимные подробности, которые делались элементами сложных метафорических конструкций. Да простят нас строгие блюстители нравственности.

Крупская умерла накануне своего 70-летия. По официальной версии, от желудочного отравления. Однако фольклор утверждает, что это произошло после того, как она отведала торт, присланный ей Сталиными и отравленный ядом.

Пройдёт несколько десятилетий, и фольклор снизойдёт до переоценки ценностей. Значение Надежды Константиновны Крупской окажется гораздо шире того, что представлялось раньше. Согласно современному анекдоту, на памятнике жене вождя появится мемориальная доска с признательностью от потомков: «Н. К. Крупской, не оставившей наследников. Благодарная Россия».

В Петербурге Крупскую помнят. Её именем названа одна из улиц. Правда, и тут не обошлось без зубоскальства. Появился анекдот, что называется, в тему: «На Крупской нашли пьяного».

Соперницей Крупской в борьбе за ленинскую любовь, если верить фольклору, была ещё одна «Муза революции» — Инесса Фёдоровна Арманд, урождённая Элизабет Пешё д’Эрбенвилль. «Русская француженка», как её называли в России, — дочь французского оперного певца Теодора д’Эрбенвилля и актрисы, а затем учительницы пения Натали Вильд, русской подданной англо-французского происхождения. Девять лет Инесса прожила со своим первым мужем, сыном купца первой гильдии Александром Армандом, а затем ушла к его младшему брату Андрею, под влиянием которого сблизилась с московскими эсерами. Затем переметнулась к большевикам и с тех пор занялась активной революционной деятельностью. Она арестовывалась, бежала из ссылки, вновь арестовывалась, подолгу жила за границей. В 1918 году во Франции по заданию партии занималась агитационной работой, была арестована французской полицией и избежала наказания исключительно благодаря Ленину, который будто бы пригрозил «расстрелять всё французское посольство», если её не освободят. И этому легко поверить, если иметь в виду, что Инесса Арманд вплоть до своей смерти в 1920 году оставалась «Музой вождя», как её нарекли журналисты.

Инесса Фёдоровна Арманд

С Лениным Арманд познакомилась в 1909 году в эмиграции и стала его доверенным лицом. Тогда же между ними завязались дружеские отношения, переросшие, если верить фольклору, в любовь. Вроде бы даже назревал разрыв Ленина с Крупской, но «ради служения революции» тот предпочёл остаться с законной супругой.

Далее легенда приобретает некоторые черты мифа. На кладбище небольшого литовского городка Мариямполе есть могила, в которой, по утверждению местных историков, покоится прах внебрачного сына Ленина и Инессы Арманд. Звали его Андрей Арманд. В качестве аргумента в пользу достоверности этой легенды приводятся свидетельства о том, что после смерти Инессы Ленин помог Андрею получить образование. Однако всё это не более чем легенда. Андрей родился за шесть лет до знакомства Ленина с Инессой Арманд, да и подлинный отец мальчика хорошо известен историкам — это второй муж Инессы.

Среди революционерок особое место принадлежит одной из знаменитых «Валькирий революции», соратнице Владимира Ильича — Александре Михайловне Коллонтай. Александра Михайловна родилась в Петербурге в дворянской семье. Её отец — генерал М. А. Домонтович, мать — дочь финского фабриканта и лесоторговца Александра Масалина. Коллонтай рано вступила на революционный путь. С Лениным познакомилась в 1905 году, выполняла его тайные и особо опасные поручения. По легендам того времени, была его любовницей, во всяком случае, так пелось в народных песнях и частушках. Прежде чем мы познакомим читателей с образцом песенного фольклора того времени, напомним, что Николай Ленин — это один из многочисленных псевдонимов Ильича.

Неслучайно в качестве образца фольклор использовал известную народную песню о Стеньке Разине и персидской княжне. Как мы уже говорили, Коллонтай в народе считалась любовницей Ленина.

Александра Михайловна Коллонтай

Репутация Александры Коллонтай и вправду не была безукоризненной. Вот как, ссылаясь на рассказ своего знакомца, пишет об этом Иван Алексеевич Бунин в «Окаянных днях»: «Я её знаю очень хорошо. Была когда-то похожа на ангела. С утра надевала самое простенькое платьице и скакала в рабочие трущобы — „на работу“. А воротясь домой, брала ванну, надевала голубенькую рубашечку — и шмыг с коробкой конфет в кровать к подруге: „Ну, давай, дружок, поболтаем теперь всласть!“ Судебная и психиатрическая медицина давно знает и этот ангелоподобный тип среди прирождённых преступниц и проституток».

От себя добавим, что в Петрограде Коллонтай называли «Пролетарской Мессалиной». Напомним читателям, что имя жены римского императора Клавдия Валерия — Мессалина — давно уже стало нарицательным из-за её безудержного распутного поведения.

Напомним и то, что с начала XX века в петербургской богемной среде мода на «брак втроём» стала довольно распространённой. Её приверженцами были Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус и Дмитрий Философов, Владимир Маяковский, Лиля и Осип Брики и многие другие. Апологеты такого образа интимной жизни утверждали, что «брак вдвоём» — не что иное, как ветхозаветный общественный институт, отменённый Новым Заветом. После революции эта «религиозная» система взглядов на брак была заменена революционной теорией «стакана воды», согласно которой удовлетворение страсти приравнивалось к утолению жажды. Активной проповедницей новой формы семьи была Александра Коллонтай. В фольклоре сохранилась даже поговорка: «По примеру Коллонтай ты жене свободу дай!» Особенно пылко она пропагандировала «крылатый эрос революции», который должен был способствовать скорейшему появлению всё новых и новых строителей коммунизма.