Ханна Джевелл - 100 величайших хулиганок в истории. Женщины, которых должен знать каждый

Тарабай пишет, что она «всего лишь бедная женщина без особых интеллектуальных способностей», и, обращаясь прямо к мужчинам, которых она хочет призвать к ответственности, прибегает к старому доброму сарказму, который не теряет остроты и 140 лет спустя: «Обладая таким мощным интеллектом, вы не упускаете любой возможности опровергнуть его наличие и вместо этого петь дифирамбы каким-то другим качествам…»

В другом отрывке, где живо описан офис, похожий на тот, где я когда-то работала, Тарабай уничтожает мужчин, которые говорят о великом, но при этом едва ли могут похвастаться реальными результатами своих действий. Она критикует своих соотечественников, которые мнят, что занимаются модернизацией Индии и борются с британцами, но на самом деле никчемны:

«… А кто на самом деле хоть что-то делает? Вы проводите большие заседания, являетесь на них в модных шалях и расшитых тюрбанах, съедаете целую тонну орехов супари, целый воз листьев бетеля, раздаете всякие гирлянды, изводите чан розовой воды, а потом расходитесь по домам. И все. Вот все, чем вы занимаетесь. Эти ваши странные общества по реформированию существуют уже тридцать — тридцать пять лет. И в чем их польза? Вы все там одобрительно похлопываете друг друга по спине, но, если присмотреться, ваша деятельность — как козлу лишняя сиська».

А мы все знаем, что козлу от лишней сиськи никакого толку.

Один мальчик, который жил в том же городе, что и Тарабай, вспоминал ее в ее поздние годы как сварливую старуху. Ну, знаете, такую, которая слишком много читает и не похожа на нежную заботливую мать, какими должны быть все женщины. «У нее очень вспыльчивая натура, — сказал он. (Еще бы, базаришь!) — Когда она видела маленьких детей, то гонялась за ними и била их клюкой». Были ли дети, за которыми гонялась Тарабай, противными шкодниками, неизвестно.

Тарабай много критиковали за то, что она написала, и больше она ничего не опубликовала, насколько известно историкам. Может, она просто уже высказала все, что хотела. Может, тысяча протокомментаторов из интернета пришли к ее дому и своими особыми интеллектуальными способностями доказали, что, вообще-то, козлу лишняя сиська ну очень нужна. В любом случае трактат свой она закончила на позитивной ноте, в которой нет и тени от той самой сварливой старухи: «Я молюсь, чтобы жизнь женщин в этом мире стала сладкой и чтобы каждая женщина обрела счастье как в этом мире, так и в другом». Потом она благодарит Бога и подписывается, закончив на этом свою короткую, но безупречную писательскую карьеру, чтобы больше времени уделять соседским детям.

Я понимаю, что в этом вроде как и смысл всей книги, но почему не все до сих пор знают Филлис Уитли? Почему я никогда не слышала о ней до того, как взяться за эту работу? Почему я знаю слова всех песен из фильма «Южный Парк» 1999 года, когда этот квадратный миллиметр территории памяти можно было заполнить стихами Филлис Уитли? Почему нельзя было всего на одну неделю меньше потратить на «Повелителя мух» в школе, если все и так знают, что дети непутевые, и вместо этого изучать творчество Уитли?

Чтобы осознать значение Филлис, стоит начать с Томаса Джефферсона, который озаботился целью донести до людей, что Филлис Уитли не имеет значения. В 1781 году в своей книге «Заметки о штате Вирджиния» он подчеркнул, что Филлис Уитли НАСТОЛЬКО не важна, что «религия породила Филлис Уитли; но породить поэта не смогла… Сочинения, опубликованные под ее именем, даже не достойны критики».

Да, он считал, что ее произведения «недостойны критики», и по иронии сам критиковал ее в своей книге. «Она мне даже не НРАВИТСЯ, — написал Джефферсон перед тем, как залиться слезами. — Я о ней ВООБЩЕ не думаю. Это не я на ней помешался, а ВЫ. Боже мой, — продолжал он, пока сопля из носа текла ему в рот. — ЭТО Я единственный гений, вот почему когда-нибудь меня нарисуют на двухдолларовой банкноте, самой лучшей банкноте!!!! МАМА, Я ХОЧУ БУТЕРБРОД С ЖАРЕНЫМ СЫРОМ, ДАЙ МНЕ БУТЕРБРОД, МАМА, Я ГЕНИЙ!!»

В чем причина страха Джефферсона? Филлис Уитли была чернокожей рабыней, которая случайно оказалась гением. Само ее существование угрожало его мировоззрению и убеждению в ущербности ее расы, на котором строилось рабовладельческое общество. Так откуда взялась эта предположительно опасная молодая женщина?

Филлис Уитли захватили в рабство в Западной Африке, когда ей было где-то от семи до десяти лет, и в июле 1761 года она прибыла в Бостон на корабле. (Привет самодовольным типам с Восточного побережья: быстренько напомню, что рабство было распространено не только на американском юге.)

Филлис купил богатый торговец Джон Уитли для своей жены Сюзанны, В семье Уитли Филлис получила классическое образование. Она изучала английский, латынь и древнегреческий и уже через несколько месяцев стала читать и сочинять стихи, наизусть знала Библию и начала писать письма религиозным лидерам.

Ее первое стихотворение было опубликовано в 1767 году, когда она была еще подростком. Ее хозяева помогли ей опубликовать работу, познакомив ее с интеллектуальным обществом Бостона, но печеньку за это они от нас не получат, потому что неважно, учишь ты раба латыни или нет, ты по-прежнему остаешься рабовладельцем.

Вскоре сочинения Филлис и ее мастерство ведения беседы превратили ее в местную знаменитость, Она обрела влияние в Бостоне в невероятные для этого времена — все же это были годы перед Войной за независимость, и, помимо нытья Джефферсона, ей доводилось иметь дело со всякими отцами-основателями, которых школьники, по мнению их учителей, почему-то обязаны почитать как богов.

Несмотря на признание поэтессы в белом интеллектуальном обществе Бостона, Уитли не могли найти Филлис издателя для первого сборника стихов из-за — сюрприз — расизма. Вместо этого Филлис отправили к издателю в Лондон. Там она познакомилась, в числе прочих, с Бенджамином Франклином.

Филлис прибыла в Лондон всего за год до знаменитого судебного дела Сомерсета, по которому отменят рабство хотя бы в Англии и Уэльсе, если не во всей империи, потому что, ну, богатство и само существование империи зависели от рабства. Так вот, Филлис приехала в Лондон и из местной знаменитости превратилась в знаменитость международного масштаба, хотя и осталась при этом рабыней, Филлис писала, что в Лондоне ее приняли с такой любезностью, что это «наполнило ее изумлением».

Помнишь, как мы не дали Уиллисам печеньку? Отлично, Их сын Натаниэль запретил Филлис снова встречаться с Бенджамином Франклином, потому что она была рабыней и принадлежала их семье, а Бен мог внушить ей мысли об освобождении.

Наконец, в 1773 году — в том же году, когда вышла ее книга, — Филлис освободили: «Мой хозяин удовлетворил желание моих друзей в Англии и подарил мне свободу», — писала она. Члены английского общества должным образом осудили ее американских хозяев за то, что те освободили рабыню.